— Как? — мерзко усмехнулся он. — На тебе ошейник, формулами которого я делиться не собираюсь. Без формул его не снять. Превращение в лису лишает тебя голоса. Ключ-фразу знаю только я. Писать ты не сможешь. Я отрублю тебе руки и скажу, что нашел такой. Учитывая смерть Интри и ошейник, мне поверят.
Я швырнула в него ложку. Он увернулся. Но мига мне хватило, чтобы вскочить на коня. Шаман заклятием вышиб меня из седла. Я упала, быстро встала. Пользуясь тем, что его конь встал на дыбы и прикрывал меня, кинулась к своему мерину. Тот волновался, но слушался.
Всполох — заклятие просвистело в локте от морды мерина! Угодило в сук, к которому привязали поводья. Я рванула повод, доломала сук, выдергивая кусок коры. Ударила мерина по бокам, направила к мосту.
Скорей, быстрей! Подальше отсюда, от этого чудовища в человеческом облике! От заклятий, взрывающих землю за мной!
* * *
Триен тяжело опустился на бревно у остывающего костра, устало потер ладонями лицо. Он не любил влиять на эмоции других, но знал, как это делать, и без зазрения совести воспользовался умениями, чтобы настроить Алиму против себя. Ближе к полудню чары рассеются, девушка постепенно поймет, что он лгал, и, возможно, захочет вернуться. Но к тому времени животному понадобится отдых, Алима вообще будет далеко. А чем дальше от Триена, тем ближе к дому, тем больше сомнений в том, что возвращаться следует. Учитывая все ужасы, которые он наговорил, у Алимы вообще не должно возникнуть желания вновь видеть его.
Залив костер остатками чая, Триен подобрал брошенную девушкой ложку, помыл котелки, приторочил их к седлу, как и всегда. Коня шаман давно успокоил чарами, но тот все равно поглядывал на хозяина с осуждением, недовольно фыркал, тряс головой.
— Она простит меня. Я в это верю, — погладив его по шее, вздохнул Триен. — С тобой тоже все будет хорошо. Каганатцы прекрасно обращаются с лошадьми. И здесь привольней, чем дома. Ты привыкнешь. Тебе тут понравится.
Конь убежденным не выглядел.
Через какой-то час пути вдалеке показался мост. Тогда же Триен увидел спасительную тропу, но с дороги не свернул. Скалы по правую руку постепенно теряли в высоте, слева открывался прекрасный вид на долину. Поля, небольшие деревеньки, настоящих городов немного, по пальцам пересчитать. Восточней все было иначе. Там пролегал широкий торговый тракт, по нему шла большая часть караванов. Ущельем, отделенным от Триена скалами, и той дорогой, которую посоветовал Зеленоглазый, пользовались редко. В основном для доставки срочных сообщений и небольших грузов. Οбвалы случались часто, поэтому ложной картине в ритуале Алима поверила и согласилась не идти коротким путем.