Я бы с радостью занималась вместе с ним и дежой, и тестом, но превращение в лису помешало. Перекинуться обратно не получилось ни с первой, ни даже с пятой попытки, а проклятый небесами ошейник вытянул из меня все силы. Триен, к счастью, понимал, что над превращениями я не властна, и не обижался. Только пообещал в ближайшие дни попытаться снять ошейник.
— Признаться, мне очень хочется ощутить твой дар, — задумчиво глядя на меня, сказал шаман. — Он наверняка красивый, природный. Более живой, чем дары северных магов. Они холодные, какие-то выверенные, а мне кажется, твоя магия должна быть более теплой, яркой и красивой. Как ты сама в любом облике.
Неожиданный комплимент подкупал искренностью, порадовал, но и смутил. Учитывая утреннюю историю, я даже порадовалась, что лисья личина надежно скрыла румянец и мое замешательство, и в который раз пожалела, что не могу считать эмоции Триена. Его дар мне тоже было любопытно ощутить. Шаманская сила должна быть схожа с дарами мэдлэгч, и мне очень хотелось убедиться в этом. Сходство даров объяснило бы, почему мне так хочется верить Триену, почему это кажется таким правильным.
Он подготовил тесто для хлеба, поставил расстаиваться и, признавшись, что засыпает на ходу, решил пойти спать. Завернув больную лапу в примочку, ласковым, естественным движением погладил меня по голове и спине и пожелал хорошо отдохнуть.
— Мои лекарства и заговоры действуют, сильней ты не расхвораешься, но после вчерашнего жара ты ослаблена. А ещё ошейник. Мне кажется, он тянет из тебя энергию во время превращений, — Триен недовольно нахмурился.
Я кивнула, удивленная правильностью его догадки.
— Отдыхай. Я недолго буду спать, часа два. А то тесто потом буду по всей кухне собирать, — усмехнулся он и вышел.
Я слышала, как он вошел к себе, умостилась удобней на постели и с улыбкой вспомнила его прикосновение. Казалось, Триена нисколько не смущал мой лисий облик. Интри не нравилось видеть меня в этой ипостаси, он неизменно отворачивался, хотя я при нем перекидывалась считанные разы и то по его указанию. В школе способных превращаться мэдлэгч было много, другой облик не считался чем-то необычным, но о нем не говорили. Просто обходили эту тему стороной.
Теперь же я с удовольствием вспоминала, как Триен назвал меня «лиса-краса», как делал комплименты звериной ипостаси. Для меня такое отношение было в новинку, но нравилось от этого только больше.