— Если я правильно понял следы, и леди Льяна Видмара действительно вылечила, надеюсь, она связала его кровной клятвой, — заметил Сюррен. — Οна умная девушка, так что даже наверняка связала.
— Скорей всего, — кивнул магистр.
Такое решение было правильным и могло обезопасить Льяну. К тому же лорд Адсид помнил ее видение о человеке, требующем у кого-то клятвы на крови. Теперь ректор не сомневался, что этим человеком был Видмар, а красным в его руках сияла странная ящерица под хрустальной крышкой кулона. Оставалось только определить заказчика и догнать Льяну.
Дождь шелестел листвой, стучал по навесу, рядом потрескивал костер. В оранжевых отсветах пламени ящерица, лежащая перед лордом Адсидом на куске коры, казалась живой. Магистр изучал ее уже больше двух часов и все время находил что-то новое. Заклинание компаса оттеняло чары, увеличивающие скорость животного; усиленная защита сочеталась с хитрейшим боевым заклинанием, позволяющим поражать противника сквозь любой щит. Подобное волшебство было редким, исключительно энергозатратным, и поэтому использовалось только в артефакторике. Если бы кому-нибудь пришло в голову во время сражения применить его, то это заклинание стало бы первым и последним для мага в бою.
То, что кто-то исхитрился сделать артефакт из живого существа, само по себе уже было достойно уважения и подражания. Но и это оказалось не последней неожиданностью. Над ящерицей одновременно трудились трое магов. В этом лорд Адсид, тщательнейшим образом просмотревший почерк волшебников, был совершенно уверен.
Столь кропотливое зачарование ящерицы, отчего-то обладавшей таким же даром, как и Льяна, окончательно отметало предположение о причастности к этой истории князя Оторонского. Ему не хватило бы времени подготовить ящерицу и договориться с аролингскими наемниками так, чтобы они успели перехватить Льяну у самой границы пустыни. Εму не хватило бы знаний, чтобы превратить живое существо в артефакт. Магистр даже сомневался, что кто-либо из кедвосцев знал, как это сделать.
Отложив пробитый клинком кулон с мертвой ящерицей, глава славного рода Адсид переплел пальцы на уровне лица и задумался.
Непричастность князя Оторонского была большим облегчением для Кедвоса и благородных семейств. Будь его вина очевидной, королевство могло ввалиться во вторую эпоху отравлений. Это значительно ослабило бы Кедвос и знать и сделало бы королевство удобной мишенью для Аролинга, уже обозначившего через лорда Фиреда воинственные настроения.
Молодой союз Таттореев и Йордалов с Оторонскими и их соратниками следовало сейчас укреплять всеми силами. Особенно после настораживающего поведения не слишком умелого лекаря. Особенно после высказанных лордом Татторей подозрений.