— Не хочу разрушать твою теорию, — нахмурился лорд Адсид, — но в ее роду нет настолько сильных магов, что можно было заподозрить в них Пророков. И не ты ли несколько дней назад говорила, что это мое предположение неверное?
— Тогда она меня не считывала, — усмехнулась Арабел. — Послушай, я всю ночь искала иное объяснение, подняла все дневники других Видящих. Ты же знаешь, я делала выписки о всяких странностях. Нигде ни полслова о том, что не Видящие и не Пророки могли так считывать. Зато я натолкнулась на упоминание одной сплетни. Пророк Наральис принадлежал к довольно знатной семье, а дар сделал его ещё более привлекательным женихом. Εго пытались приворожить Либесерум. Ничего не вышло, — Арабел с усмешкой глянула на собеседника и снова взяла чашку. — Если к этому добавить ещё и сны…
— То отрицать пророческую наследственность становится невозможно, — хмуро заключил лорд.
Повисла тишина. Арабел пила кофе, ректор задумчиво грел пальцы о чашку, поднеся ее близко к лицу, чтобы лучше чувствовать аромат. Лорд Адсид вспомнил, как засиживался в архиве допоздна, как ворошил подшивки, как пил остывший, подогретый магией, а оттого почти потерявший вкус кофе. На ум приходили когда-то вычитанные сведения о семье Льяны.
Ее дедушка по отцовской линии был жрецом. Такой никогда не стал бы замалчивать родство с Пророком. В семье его жены очень давно не было сильных магов. Мать госпожи Ральяны, хорошая целительница и травница, скорей относилась к посредственным волшебницам, чем к сильным. Ее родные умерли уже в рабстве, будь один из них сильным магом, это указали бы в записях. Единственным родственником Льяны, о котором ничего не удалось разузнать, был некто Нальяс. Истощенная тройка, ослабленный эльф, с трудом оправившийся после магической болезни…
— У нее нет сильных магов в семье, — отрешенно повторил лорд Адсид.
— Значит, одна из бабушек была неверна, — безразлично пожала плечами Видящая.
Ректор вспомнил то немногое, что Льяна рассказывала о родных. Даже не сами слова имели значение, а отклик ее сияющих и невероятно теплых эмоций. Мысль о супружеской измене в этой семье казалась противоестественной, крамольной.
Он отрицательно покачал головой и хмуро бросил:
— Не верится.
Арабел подалась вперед, заглянула в лицо друга и с лукавой улыбкой призналась:
— Мне никогда ещё не хотелось так сильно нарушить данное тебе слово и считать тебя без разрешения. Но не стану, не думай, — поспешно заверила она. — И все же… Что связывает тебя с Льяной? Раньше ты о ней никогда не говорил, вряд ли интересовался. А теперь так переживаешь о ее судьбе. Почему, Шэнли?