Показалось, что время остановилось, чтобы мы навсегда остались в этой прекрасной минуте. Его глаза были очень близко, но выражение я описать не могла. Только любовалась им и отчего-то теряла ясность мышления. Даже возникло такое же странное ощущение, как во время приема, когда я ненадолго провалилась в мысли леди Арабел.
Οн несколько раз моргнул, тряхнул головой и отступил на шаг, выпустив меня из рук. Без него стало холодно, но сердце полнилось пьянящей радостью, чуть подпорченной слишком резким выпадением из общего волшебства. Он тяжело дышал, опираясь рукой о стену. На меня не смотрел, и к лучшему. Я ужасно смутилась из-за зачарования, которого он не хотел. Корила себя за то, что так откровенно восхищалась им. Упрекала за вновь проскользнувшую мысль о поцелуях влюбленных. Было так стыдно, что казалось, вот-вот сгорю на месте.
— Не вините себя ни в чем, — сипло попросил Шэнли Адсид, все ещё стараясь выровнять дыхание.
— Вы ведь этого не хотели, — от обиды на себя, на то, что не справилась с чувствами, в глазах стояли слезы, голос дрожал.
— Напротив, — он как-то странно усмехнулся, покачал головой. — Для меня это непозволительная роскошь. Запретное удовольствие.
— Но вы говорили, резерв… — шмыгнув носом, я достала из кармана платок.
— Теперь он полон, — Шэнли Адсид обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами.
— Отныне строгий постельный режим! — дверь в комнату распахнулась, на пороге замер лекарь, по-прежнему смотрящий на магистра Форожа. — И еще одна пиявка сегодня!
Алхимик попробовал возразить, но господин Иттир не слушал. Вышел в приемную и оглушительно хлопнул дверью.
— Насколько я понимаю, больной не слушается, — строго заговорил лорд ректор, глава древнего рода Адсид.
— Вставал без разрешения, — бросив недовольный взгляд в мою сторону, буркнул лекарь. Погрозив мне пальцем, добавил: — Никаких больше посещений!
Я понурилась и смиренно промолчала.
— Остается лишь вверить магистра Форожа вам, — примирительным тоном ответил лорд Адсид, — и желтым пиявкам.
— Что вас так напугало?
Он не стал откладывать разговор и задал искренне волновавший его вопрос, едва за нами закрылась дверь больничного крыла.
— Магистр Форож сказал, что нарушенная кровная клятва может покалечить или убить, — вздохнула я.
Искристая легкость после взаимного зачарования постепенно уходила, возвращались тягостные мысли, даже дышать становилось трудней.
— К сожалению, он сказал правду, — лорд Адсид тоже заметно помрачнел. — Но не огорчайтесь так уж. Вы ведь не собираетесь нарушать помолвленные клятвы.
Я покачала головой и промолчала. К чему слова, если он отлично чувствует мое настроение? С другой стороны, «Семейное спокойствие» — тоже кровная клятва, и даже угроза болезни или утраты дара не помешала лорду Адсиду ее мне принести. Это несколько приободряло.