— Нет, это ко мне.
Егор придвинулся ко мне и с каким-то звонким причмокиванием поцеловал меня в лоб. От такого контрольного проявления чувств я краской залилась. Смотрела, как Егор одевается, как тяжело вздыхает и нехотя выходит из комнаты. Дверь за собой он прикрыл.
Протяжно выдохнув, опустила руки. Простыня упала на колени. Склонив голову, стала разглядывать смешную футболку, которой меня снабдил Егор. Там были какие-то кляксы, надписи и рожи. А ещё меня приятно успокоило, что футболка оказалась довольно просторной, даже в груди была не особо тесной. Наследие Лёши трещало бы на мне по швам, если вообще налезло.
В коридоре, за дверью, послышалась странная возня. Там кто-то шушукался, затем начал яро спорить. Я чётко различила два голоса: мужской и женский. Последний был визгливым, высоким и жутко противным. Мужской наоборот напоминал бас добродушного медведя.
Егор кого-то успокаивал, пытался по крайней мере. Мне даже стало его жаль: женский фальцет вгрызался в голову не хуже дрели или перфоратора. Надо будет подарить Егору беруши. Очень полезная вещь в хозяйстве!
Пока хозяин квартиры справлялся с Перепелихой в коридоре, я решила осмотреться. Комната у Егора была светлой и почти пустой, мало личных вещей. Даже фотографий не было. Это у меня парад пятнадцать на десять и пятнадцать на двадцать в разного вида рамок. У Егора только какой-то акварельный рисунок, прилепленные на кусок скотча к комоду и всё. Спартанец! Или пуританин? А если вспомнить вечер и ночь… Нет, точно не пуританин!
Эпический финал спора напомнил мне о старом ужастике родом из девяностых: «Крикуны». Это просто невозможный вопль умирающей цапли. Визгливый, пробирающий до толпы мурашек. Грохот двери и мольбы всем богам за спасение: потолок не обрушился.
Мне даже стало интересно, кто это так неуравновешенно качал права? В десять утра. Или… Покраснев до самых кончиков ушей, я вспомнила о неприлично тонких стенках.
Егор вернулся с видом человека, уклонившегося от пули: немного взволнованный, с испариной на лице и вытаращенными глазами.
— Соседи? — закивала головой, пытаясь пригладить встопорщенные волосы. Сейчас я напоминала одуванчик. Ну или жертву электроразряда. — Да?
— Нет, не соседи, — Егор фыркнул и жадно глотнул воздуха. — Уж лучше бы они!
Я вспомнила, как к нам приходили, когда с Лёшей мы слишком громко ходили и двигали мебель, разве что не дышали, когда у соседки снизу обострилась то ли подагра, то ли мигрень.
— А кто?
Наверное, это был глупый вопрос, да ещё очень неожиданный. А ещё бестактный! Потому что Егор прикрыл глаза рукой и поспешил скрыться в глубине квартиры.