Мы замешкались, чего нельзя было допускать. Рукам только и требовалось, что немного времени, чтобы сориентироваться. И снова меня поймали за многострадальный капюшон, на этот раз прихватив клок волос.
Я дернулась, но острая боль свела сопротивление на нет. Рука потащила меня к стене, где нетерпеливо клацали пальцами ее товарки. Я бросила факел Коле, и он поймал его на лету. Если погибну, пусть хоть друзья выйдут из катакомб.
– Попробуй вырваться, – ко мне подбежал Марк. Схватив за плечи, он потянул меня к себе, и я превратилась в перетягиваемый канат.
– Больно, – на глаза навернулись слезы. С меня будто заживо сдирали скальп.
На помощь Марку, передав факел Ксюше, подоспел Коля. Втроем мы избавились от захвата, но с частью волос пришлось расстаться. Затылок словно облили горячей смолой. Клянусь, я почуяла запах горящей плоти, но ничего, конечно, не горело. Всему виной было разыгравшееся воображение.
Лишившись капюшона и пучка волос, я обрела свободу, а лес рук, потерпев фиаско, оставил нас в покое. Вздохнув с облегчением, мы решили было, что с препятствиями покончено, как впереди выросло подобие решетки. Она поднялась из земли, перегородив нам путь.
– Приплыли, – Коля ухватился за прут и дернул его на себя. – Крепкий. Голыми руками не сломать.
– И не надо, – Марк вытащил из ножен кинжал.
Он орудовал им как серпом, срезая прутья. От соприкосновения с кинжалом решетка крошилась, как сухое печенье. На этом катакомбы от нас не отстали: насылали летучих призраков – белые облака проносились мимо и с завыванием бросались под ноги. Эффектно, но безобидно. Нас поливали водой и сверху, и снизу. Пугали обвалами. Травили крысами.
Когда впереди показался свет – вестник окончания катакомб – мы чуть не разрыдались от счастья. Испачканные в земле с головы до ног, в синяках и ушибах, перепуганные и усталые мы выбрались из подземелья.
После темноты свет резал глаза. Я щурилась, силясь определить, где мы находимся, но разглядела лишь плиточный пол и колонны. Одну из них я обхватила руками и прижалась к ней щекой, впитывая приятную прохладу. Откуда ни возьмись, появились мужчины. Марк предупредил, чтобы мы не сопротивлялись. Да я и не пыталась, мне было все равно, куда и зачем нас ведут. Лишь переживала, что нас проводят к королеве, а я и двух слов не свяжу, но конвоиры проявили жалость и отправили нас по комнатам – отдыхать.
Если сложить метраж всех помещений в родительском доме, то получилась бы одна спальня в Черной крепости. До двух, а то и трехспальной кровати я брела целую вечность. По дороге мне попалась ваза с фруктами. Я взяла черное в серых пятнах яблоко – на вкус оно не отличалось от антоновки – и вместе с ним, как была – в грязной одежде и обуви – повалилась на белоснежное покрывало.