- Хватит, - поморщилась я, - я знаю, что такое прецедентное право.
Он улыбнулся так, как будто я поймала его на шалости, коротко глянул мне в глаза. Всего на мгновение, эта улыбка вспыхнула и погасла, но она ослепила меня, опять, как сварка, я сидела и пыталась прийти в себя, а он тихо рассмеялся, сгрёб листы в кучу и отодвинул подальше, взял свою чашку, откинулся на спинку стула. Помолчал и примирительно сказал:
- С завтрашнего дня будешь работать со мной.
Я не стала поднимать на него глаза, во избежание новой вспышки в голове, просто кивнула и тихо сказала:
- Спасибо.
- Рано радуешься, Бойцова, я гораздо придирчивее Ирины.
Я усмехнулась и медленно качнула головой:
- Я видела ваши работы, если мои изменятся в эту сторону, я не расстроюсь.
Он польщённо улыбнулся, я прикусила язык - опять болтаю что попало…
- А в остальном как работается?
Я осмелилась коротко посмотреть на него, он улыбался, смотрел на экран, где шёл прогресс передачи файла, но сразу перевёл глаза на меня и меня опять прошило страхом от того, что он так близко. Я опустила голову и пожала плечами, он добавил:
- Компьютер, стол, кресло, мышка, может быть? Какие-то претензии есть?
Я невольно бросила взгляд на принтер на Маринином столе, Михаил заметил, пришлось отвечать.
- Этот принтер… - мне было неловко это произносить, но пришлось, и я сказала, хотя залилась краской вся, - он печатает только тогда, когда его держишь.
- В смысле? - поднял брови Михаил, я развела руками:
- Чтобы он печатал, надо одной рукой его держать, а второй прижимать ящик с бумагой плотнее. И Марина это делает каждый раз. И я каждый раз, когда мне надо что-то напечатать, чувствую себя негодяйкой, которая отвлекает своими детскими игрушками взрослого человека от серьёзных дел. Она на меня так смотрит, как будто это я для себя что-то печатаю, а не по работе. Здесь есть другой принтер?
Я опять предприняла попытку на него посмотреть, он сидел с таким видом, как будто я ему про инопланетян рассказала только что, а не про причуды принтера. Отставил чашку, встал и пошёл к Марининому столу, повернул к себе принтер, осмотрел ящик для бумаги - он немного выступал из корпуса, но если прижать, то становился на место. Михаил его вытащил целиком, что-то нажал, что-то поправил, и легко вставил обратно до щелчка, без усилий и ровно так, как должно быть. Крепко зажмурился и потёр переносицу, беззвучно шепча что-то явно неприятное. Вернулся за стол, посмотрел на меня усталым взглядом человека, чьё мнение о человечестве только что сильно ухудшилось, и сказал: