Да погоди, трещотка, вот чего послушай,
Рот на замок и чтоб молчала обо всём.
Умчалась бабка, дед уселся на скамейку.
А яйцо боится даже положить.
И сразу мысли потекли коварной змейкой:
«Ведь это как же можно в старости зажить!»
А деду нравилась соседка-молодуха,
Вокруг неё он вился кочетом не раз.
Но дело портила проклятая старуха,
Да муж соседки норовил всё время в глаз.
«Яйцо дам мужу, пусть гуляет в чисто поле.
Пусть в город едет, я за этим прослежу.
А у меня богатства скопится поболе,
Вот с бабкой делать что, ума не приложу.
Надежды мало, что служанкой согласится,
И разговор про это дело страшноват.
Что за привычка, из-за мелочи беситься!
Она ж, чуть что, берётся сразу за ухват.
Ан, ладно. Где она там с курой то пропала?
Яиц то, сколько будет надо на мильон?»
Тут входит бабка:
– Еле Рябушку поймала.
Боялась милая, что мы её в бульон.
– Сооруди-ка ей гнездо в своей постели,
А, если что, сама на печке полежишь.
– Чего в моей? Итак, хожу я еле-еле,
А ты, как юноша к соседке то бежишь.
«Вот стерва! Как я только выбрал эту дуру?»
– Всё верно, милая, конечно, ты права!
Там поуютней сделай гнёздышко для куры,
А у соседки, просто, я колол дрова.
– Дрова колол?! Да, что ж ты мне то врёшь, зараза?
Ведь это дело у тебя не в первый раз.
Откуда ж ты тогда принёс синяк под глазом?
Сучок, случайно, что ли, прилетел под глаз?
– Ты, ведьма старая! Да, он подкрался сзади!
Кабы не это, так бы я ему задал.
– Тебя наверно отвлекли плохие дяди,
И ты, несчастный кулака не увидал.
Дед сжал кулак так, что костяшки побелели,
Яйцо раскачивалось в штопаном носке.
Крутя глазами, старый сделал шаг до цели,
И, размахнувшись, стукнул бабку по башке.
Глаза у бабки удивлёно округлились,
Немного вытянулось старое лицо.
В носка прорехах, чуть скорлупки золотились,
Но по лицу текло обычное яйцо.
Теперь то, бабка с дедом зажили, как прежде,
За пять минут ухват развеял всю печаль.
А, всё ж, грустит старик о призрачной надежде
И, потирая глаз подбитый, смотрит в даль.
* * * * *
Царевна-лягушка 18+
Царь, внешне презентабельный мужчина,
Весьма сварливым нравом обладал,
А три его неполноценных сына
Все время вынуждали на скандал.
Будь помоложе, да побольше сил бы,
Да не родня покойницы-жены,
Чем породил, так тем же и убил бы! -
Настолько злили старого сыны.
Царь ключницу "попахивал" порою,
Не то чтоб там почуять благодать,
Та приступы гасила геморроя,
Да и совет могла полезный дать.
Старуха власти всей душой желала,
Сынки несли угрозу и урон…
И вот, два этих шатких маргинала
Решили, как обезопасить трон.
С утра не пивший, хоть душа горела,
Царь в чистом вышел – форменный пижон: