"Берите луки, – говорит, – и стрелы
И в стороны своих стреляйте жён.
Сыночки, сплошь танцоры и поэты,
Могли дивиться, но не удивлять.
Стрелки из них, как из говна конфеты,
Ан, тут же побросались вдаль шмалять!
Как три щенка, три резвых инвалида,
Три лука натянули от души.
И вдаль три северги ушли из вида…
Стрелки – дерьмо, да стрелы хороши!
Назвав затею, мысленно, ошибкой,
Сынов – ослами, ключницу… на "ять"…
Царь сплюнул, матюгнулся, но, с улыбкой,
Отправил дурней суженых искать.
Над старшим сыном поглумилось лихо,
К невзгодам он привычный, черт возьми!
С собой привел наследную купчиху,
Сиротка, вроде, но с тремя детьми.
А, средний слыл счастливчиком не даром,
Уж, раз не сгинул столько лет подряд.
Стрела его влетела в дом к боярам,
Кровиночке их распорола зад.
Такой толпою, боевым порядком,
Пришли, момент для лести улучить…
Царь всех прогнал, лишь приказал им кратко:
"Детей заткнуть, а жопу залечить! "
У "желтой" прессы появились темы,
Скрывал по летописцу каждый куст.
Однако, брата младшего проблемы
Электората не сходили с уст.
Сочувствие сплелось на обормоте,
На топи, с ветром, унеслась стрела.
Пропал несчастный? Сгинул на болоте?
Куда его судьбина занесла?
А, младший битый час ходил кругами,
Хотя стрелу нашел скорее всех.
Её лягушка с круглыми боками
Зажала в лапах, подавляя смех.
В конце концов, последний круг скривился,
Пришел царевич к центру по дуге,
Лягушку взять в ладони наклонился,
А та в ширинку влезла по ноге.
Минуты больше что-то там случалось,
Он охнул, будто в чем-то утвердясь,
Такой она пригожей показалась,
Каких он и не видел отродясь.
Насыщенность багульных испарений,
Усталость, юность, близость липких тел…
Царевич без особенных борений,
Решил, что он нашел, кого хотел.
Сказать, что царь невестке удивился?
Так, вроде нет, особо не не орал,
Лишь молвил: "Ты совсем мозгов лишился?
Посол французский пять таких сожрал!"
"Я тверд, отец, она теперь царевна!"
"Как скажешь, только… место ей – в пруду!
Ходи на пруд! Люби, хоть ежедневно!
Напрыскай в басурманскую еду."
"Все решено! Судьбу свою я встретил!
Пытай её, как всех, пусть победит."
Ни слова царь на это не ответил:
"Чего она, – подумал, – нам родит?"
Прокляв болотных тварей вероломство,
Назад вернулся, к ключнице своей.
А, поутру, чуть свет, созвал потомство,
Испытывать супружниц сыновей.
Махнул стакан, для снятия нагрузки,
И высочайшей волей повелел,
Сготовить ему к вечеру закуски,
А то, в запое, мол, давно не ел.
Две старшие невестки взялись споро,
Вещал триумф кастрюль тревожный бой.
Лягушка, отвергая разговоры,
Опять Ивана заняла собой.
А, он, своей супругой покоренный,