На следующий день по приезду в школу я был напряжен. Сестру я увидел только мельком, она мне улыбнулась гаденькой улыбкой. Наверняка уже в курсе, что меня ждет. Ну у пусть потешится. Сама то мне не в силах ничего сделать.
Первые две перемены ко мне никто не лез. Похоже, одноклассники не намерены сразу же вступать в конфликт. А на большой перемене мне все-таки перепало, и не слабо. Сначала я не понял, что компашка парней, подошедшая ко мне, намерена меня отпиздить. Я чувствовал, что они сильнее меня, но опасность не ощущал. Один из парней просто спросил, сколько времени и сразу же ударил. От скорости удара я не успел поставить щит. Удар пришелся мне в бок. Я услышал, как хрустнули мои рёбра и ощутил сильную боль. Второй удар прилетел мне в челюсть, слава богу, без серьезных повреждений. Я упал на пол, ощущая, как болит и кружится голова. Парень, похоже, слегка сдерживался при втором ударе, ведь правилами школы запрещено наносить смертельные удары. А так, как у меня сил нет, усиленный удар в голову вполне способен меня убить.
Мелкие ублюдки. Я их пристально рассматривал, дабы хорошо запомнить. Тот, что бил меня, наклонился ко мне.
— Это тебе привет от сестрички, ущербный.
Вот сука, теперь понятно, почему эта тварь так улыбалась. Ну ничего, мы еще поквитаемся с тобой, дорогая сестричка. Я умею ждать.
Я не стал дожидаться окончания уроков, сразу пошел в мед пункт. Там мне предоставили первую помощь, и вкололи обезболивающее. И уже через пятнадцать минут за мной приехала машина.
Когда я вернулся домой, бабушка сразу же взяла меня в обиход, отправив к местным целителям. Наш штатный целитель, Степан Степанович, взялся за дело серьезно и уже через пол часа я чувствовал только легкий дискомфорт.
На ужине поднялся кипиш — бабушка рвала и метала, проклиная этих мелких ублюдков. Бабушка разбушевалась не на шутку, так как было затронуто святая святых — ее любимый внук. Я просто слушал молча и спокойно ел. Мне было приятно все это слышать, чего себе врать то.
Дед пытался вставить хоть слово, и вставил, но не то что нужно. Он сказал, что пацан без синяка как кобыла без хвоста. Бабушка в ярости на это ответила, что если он не заткнется, то она расцарапает ему лицо так, что он будет похож на осла. Дед после этого молча ел, и пожал плечами в бессилии. Наконец, когда бабушка немного успокоилось, было принято решение несколько дней побыть дома, чтобы раны полностью затянулись. Целитель не стал заживлять мне синяк и разбитую губу, и только взглянув на мое побитое лицо, бабушка вновь приходила в ярость.