У меня голова начинает дымиться от информации. Получается, я дитя женщины, мужчины и полумертвого подростка? Что за пи*дец?! Пока мой мозг плавится от избытка бреда в моей жизни, которая сама по сути бредовая (меня никогда не должно было быть), старик продолжает говорить:
– Всего за один год, все десять семей родили детей, две девочки и восемь мальчиков. Джорджина, Джервис, Джон, Джаред, Джойс, Джерри, Джин, Джентри, Джонатан и даже Джонни. Вот так мой сын продолжает жить… в вас.
– Дичь какая-то. – мне не верится, что всё это правда. Отталкиваюсь от стола и пройдя ещё туда-обратно, возвращаю взгляд к старику и спрашиваю. – Если вы такой гений, почему ваше благое детище стало отвратительным? Как вы могли это допустить?
Непреодолимая злость на Дельгадо-старшего готова прорваться наружу и смыть всех волной гнева. На что я злюсь? На то что обычный человек, будь то ученый или нет, не может мнить себя Богом и творить такое. Создавать людей, а потом издеваться над ними, словно мы заготовки к более интересному и познавательному творению.
– Мой сын, Дэвид, он продолжил моё дело, и я знаю немногое, что происходит в Кубе сейчас. Только то, что он позволяет мне увидеть.
Рэй подходит ко мне и сжимает мои трясущиеся пальцы в знак поддержки. Его руки такие горячие, они быстро приводят меня в более трезвые чувства.
– Откуда вы вообще знаете, что там происходит? – спрашивает Рэй.
Слышу шепот Клары: "Джервис? Вы что с ней что-то типа брат и сестра?" Джервис не отвечает.
– Могу показать. – старик смотрит на меня, потом на пистолет в моих руках.
– Показывай. – разрешаю я.
Он проводит нас по шикарному жилищу. Тут всё в белых и бежевых тонах. Даже одежда на старике светлая. Проходим мимо множества комнат и спускаемся, как я понимаю, в подвал. Это лаборатория. Стерильное помещение с белыми стенами, полом, покрытым кафелем, ярким светом. В правом углу стоит что-то наподобие капсулы, множество шкафов со стеклянными дверями, а в них куча пробирок и прочей лабуды. А на самой дальней стене висит обычный телевизор, на котором я вижу множество квадратов, тех самых, по которым мы недавно бегали, спасая свои жизни. Как это возможно? Изображение нечеткое, но я понимаю, что это и есть Куб.
Сейчас он пуст, совершенно пуст.
– Моему сыну нужна помощь. И он запер меня на этом острове. – сообщает Дельгадо-старший.
– И вы ему помогаете. – презренно бросаю я.
– У меня нет выбора.
– Люди всегда так говорят, когда хотят снять груз ответственности. – от омерзения передергиваю плечами, и место, где до сих пор таится пуля, простреливает болью.