Нет. Это возмутительно. Значит, сам он на неё, как на женщину, даже не смотрит, но и другим, получается, тоже нельзя. Чистая собака на сене. Настя вообще-то все двадцать три года полагалась только на себя и решала все тоже сама. Поэтому, лезть в её личную жизнь тоже никто не будет.
— Знаете, Лорд ректор, это, чтоб Вы знали, нарушение личного пространства. Может, мне наоборот требуется внимание со стороны противоположного пола. Может я чахну без этого. Я, представьте себе, девушка... То есть женщина. И Вы вообще не имели права на подобное вторжение.
— Аааа... Вот оно что, — протянул Ловец, гипнотизируя девушку потемневшим взглядом. — То есть ты ещё и вертихвостка? На, держи.
Он толкнул всю кучу любовных писем в её сторону, отчего листы посыпались вниз, нарушая идеальную чистоту ректорского кабинета.
— Только учти, я, как руководитель данного учебного заведения, являюсь практически твоим опекуном, поэтому, все отношения с противоположным, как ты это называешь, полом, в любом случае происходят только с моего разрешения.
— Щас!
Настя демонстративно собрала любовные послания, сунула их под мышку и, не спрашивая разрешения, вышла из кабинета, громко хлопнув дверью напоследок.
Вольдемар, застонав,поставил локти на стол и обхватил голову руками. Мать всеблагая, он ведёт себя, словно психованный подросток. Но его безумно выбесили все эти стишки и признания. Что за коллективное помешательство на его писательнице. Тьфу ты, она же вовсе не сочиняет истории... И откуда это собственническое "его"?
Когда Ротфорд принёс первые письма, Ловец только усмехнулся. Но вот, едва баллады стали сыпаться со всех сторон к одной единственной двери общежития, в глубине души ректора зашевелилось чувство, подозрительно похожее на ревность. Да ещё, если наблюдать со стороны, а он к своему ужасу делал это постоянно, сам поражаясь потребности видеть блондинку хотя бы с помощью магии, Анастасия весело переговаривалась со всеми отирающимися рядом юнцами, которые млели и идиотские улыбались от её внимания. Неужели она не понимает, что история происхождения, ставшая достоянием общественности с подачи императора, придала её образу увлекательный флёр романтичности? Молодые маги просто запали на девушку, которая оказалась настоящим драконом. Всё!
Он даже спорил с Аргусом, убеждая того оставить информацию в состоянии государственной тайны. Однако император заявил, что, если громко и во всеуслышение сказать о появлении потенциального дракона, это может спровоцировать таинственного кукловода, закрутившего столь мутную историю, на необдуманные поступки, что выдаст его с головой и даст возможность окончательно разобраться с цепочкой всех событий, а также с их причиной.