Анна подошла к Красавчику, решив, что раз он сделал их ночь достоянием общественности, то больше нет нужды скрываться, и до тошноты довольный Уилсон тут же заключил ее в крепкие мужские объятия. Ну что за нежности? Прямо именины сердца. Только ангелочков над их головами не хватает. Похоже, я не готова к таким резким переменам.
Наконец, наша компания отправилась к подъемнику, который должен был доставить всех желающих адреналинщиков к спуску. Оказавшись наверху, мы, после недолгого спора выбрали черную трассу, самую сложную. Все, кроме Итона, причитавшего, что не хочет убиться сам и мне не позволит. Тетка от души посмеялась, сказав, что очень бы хотела посмотреть на это. Пришлось объяснить парню, я органически не выношу, если мне запрещают, и все сделаю наоборот, только тогда он успокоился, но для спуска все же выбрал себе синюю трассу.
Дальше просто было весело. Джонатан развлекал нас по полной программе. Дурачился, кривлялся, показывал какие-то замысловатые трюки при спуске — в общем, оказался чертовски компанейским и милым. При этом он часто обнимал Анну и целовал ее то в висок, то в щечку, то в кончик носа, отчего родственница млела, как шоколад на солнце. Было настолько здорово, что даже Итон перестал донимать меня своим интеллигентским бубнежом, а Оливия вела себя как нормальный адекватный человек.
Все рано или поздно заканчивается, и этот, по- хорошему, странный день тоже. Накатавшись вдоволь, мы вернулись в отель и разбрелись по номерам, чтоб готовится к вылету. Стоило мне начать паковать чемодан, как в дверь постучали. На пороге стоял Джонатан Уилсон собственной персоной.
— Привет, Эдельман. Успела соскучиться?
Он прошел в номер и плюхнулся на кровать, закинув руки за голову.
— Чем обязана бесконечному счастью видеть тебя весь день без перерыва?
Он добродушно хмыкнул.
— Какая же ты все-таки язва, душа моя.
Я пожала плечами и, взяв со столика стакан воды, отошла к окну, пытаясь унять странную дрожь в руках.
— Собственно говоря, пришел извиниться.
От неожиданности бокал выпал из моих рук. Вода, которую я так и не успела выпить, плеснула на джинсы, а стекло осколками разлетелось по полу. Я нагнулась, чтоб убрать это безобразие и тут же, ойкнув, увидела, как на подушечке большого пальца появилась болезненная рана, моментально налившаяся кровью.
— Ну, вот, порезалась. — Констатировал Красавчик и, соскочив с кровати, подошел ко мне. — Дай посмотрю. Блин, глубоко. Лучший антисептик — человеческая слюна.
С этими словами Джонатан засунул мой палец себе в рот и принялся его посасывать.