— Кто? — оживился Майк, услышав незнакомое слово.
— Да был у них один киношый герой, разведчик.
— А, как Бонд?
— Почти. Но в сравнении с Алисой отдыхают все спецслужбы мира. Ушла, блин, в глубокое подполье, никак не вычислить.
— Зануду трясти пробовал? — Оливия кивнула в сторону Деринга, трущегося, как всегда, в первых рядах.
Я поднялся, подошел к Итону и внаглую уселся на его стол, вызвав кривую гримасу нытика.
Какая же противная рожа, так и хочется сломать его аристократический нос к чертям собачьим.
— Что тебе, Уилсон?
— Конкретно от тебя — ничего, а вот с твоей девушкой я бы с удовольствием пообщался.
Пренебрежительно фыркнув, урод демонстративно сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Ух, ты, кое-кто не может смириться, что красивая девушка выбрала не смазливую рожу, а на самом деле достойного мужчину.
Господи, Алиса, ну вот как тебя может привлекать такое ничтожество?
— Придурок, не пытайся казаться умнее, чем есть на самом деле. Меня интересует только ответ на вопрос: где Алиса пропадает эти дни?
— Да пошел ты
Я сгреб белоснежную идеально отглаженную рубашку Итона, одним движением подняв с места его худосочную задницу.
— Господа, что происходит?
В дверях аудитории стоял профессор Маттисон, читающий нам курс по криминологии, а за его спиной маячила, как всегда пропускающая преподавателя вперед, Алиса.
Я бросил Деринга обратно на стул, заботливо стряхнув с его одежды невидимые пылинки, и вернулся на свое место.
— Ничего, профессор, можете начинать.
— Спасибо, Уилсон, что разрешили. Эдельман, прекратите крутиться за моей спиной, это, знаете ли, нервирует. Усядьтесь уже где-нибудь.
Девчонка обошла преподавателя и устроилась за соседним с Дерингом столом, принципиально не глядя в мою сторону.
Маттисон приступил к своим прямым обязанностям, а я не сводил глаз с Принцессы.
Ну что такое, милая? Почему ты избегаешь меня? Я вырвал лист из ежедневника. На звонки не отвечает, сообщения игнорирует, а может и стирает, не читая, с нее станется, значит будем действовать по — старинке, как в школе.
«Надо поговорить. Пожалуйста.»
Я свернул записку в небольшой комок и бросил Алисе. Послание упало прямо ей под нос. Девчонка развернула, прочла, а затем, порвав на маленькие кусочки, сложила аккуратной горкой.
Ладно. Ты упрямая, но я — упрямее.
«Прекрати себя так вести. Истеричка»
Бумажный шарик снова упал ей на стол. Все повторилось с той лишь разницей, что между прочтением и уничтожением записки она все же обернулась, бросив мне испепеляющий взгляд.
— Послушайте, Уилсон, если уж вы ударились в детскую романтику, заведите себе почтовых голубей и шлите Эдельман письма хоть ежечасно, только не во время моих занятий.