— Вот черт!
Тетка, наконец оценив всю серьезность положения, выскочила из постели и принялась лихорадочно одеваться.
— Алиса, ты точно все сделала правильно?
— Анечка, у меня был вообще не самый лучший вечер, поэтому, пожалуйста, не беси меня. Конечно, я все сделала правильно.
— А вы с наследником… того?
Я остановила свой безумный бег по комнате и с подозрением уставилась на тетку. Издевается что ли?
— Нет, не того, как ты выражаешься, потому что обошлось без ролевых игр, блин. Он итак сделал все что нужно добровольно.
Родственница на секунду зависла с полунатянутой на голову кофточкой.
— Детка, а может это тоже важное обязательное условие?
— Анна, я тебя умоляю! Ну, какое отношение к кровному обряду может иметь факт наличия в моем организме его пиписьки?! Прекрати нести чушь! Я очень хорошо помню все записи бабки. Два главных фактора: чистая кровь возможного доминанта и обоюдное согласие обоих. Все! Здесь дело в чем-то другом…
— Так. — Тетка облачилась полностью и теперь металась, переодически сталкиваясь со мной, в поисках ключей от машины. — Не паникуй. Князь в любом случае не пройдет Путь без сопровождения кого-то из наших. Значит, я сейчас мчу домой, мы с Мариной достаем все записи этой интриганки, по какому-то недоразумению являющейся моей матерью, и шерстим их снова от начал до конца. Ты остаешься здесь и ждешь. Поняла? Просто спокойно ждешь. Со дня на день Владыка отправит запрос на Переход. Потянем время, если что. Ждал же он двадцать три года, значит, подождет еще немного, не помрет, хотя его смерть как раз была бы наилучшим развитием событий.
Оставшись одна, я рухнула на кровать, испытывая дикое желание разрыдаться.
Ненавижу солнце. Ненавижу утро. Или сейчас уже день?
Я осторожно открыл глаза, стараясь не шевелить головой. Двухдневный запой — это вам не шутки. Господи, какая же гадость во рту.
Аккуратно повернулся на бок. В кресле, закинув ногу на ногу и потягивая сок из высокого стакана, сидела до отвращения бодрая Оливия, за спиной которой, глядя в оно и засунув руки в карманы, маячил Майкл. Как внуки у постели умирающего деда, честное слово.
— Проснулся, — констатировала Олли.
Майк тут же обернулся, чтоб рассмотреть мою помятую рожу.
— Братан, я уж было решил, что ты пытаешься нахлебаться в усмерть.
— А у него несчастная любовь.
— Заткнитесь оба на хрен — еле смог просипеть я, с трудом ворочая распухшим от жажды языком.
— Обязательно, — Рыжая встала, подняла валяющуюся на полу футболку и кинула мне в лицо, — Только сначала ты оденешься, спустишься вниз, и мы кое-что обсудим.