Как бы то ни было, но с Принцессой, ожидавшей в холле гостиницы, я встретился, пребывая все в том же дурном настроении. Выходило, вся предыдущая жизнь устраивала меня более чем. Это я только теперь понял. Лабуды с волшебными мирами, какими-то могущественными атлантами и папенькой иудой, который выкинул младенца в чужую семью, не хотелось теперь еще больше, чем в день откровений Оливии.
– Привет.
Принцесса протянула руку, чтоб поздороваться, но я, погруженный в свои тяжелые думы, мимоходом поцеловал ее в щечку, как всегда делаю с Рыжей. В момент, когда мои губы прикоснулись к нежной коже, до меня вдруг дошло, как приятно от нее пахнет. Серьезно. Ежевикой, солнцем и летом. Чем-то близким и безумно родным. Я тут же отскочил в сторону, заслужив удивленный взгляд Алисы. Она, по-моему, даже восприняла такую реакцию на личный счет, осторожно принюхиваясь к себе.
– Эдельман, ты идешь или мне ждать тебя полдня?
Принцесса пробормотала себе под нос что-то типа «дурак» и двинулась следом, максимально стараясь подстроиться под мой широкий шаг.
На удивление, быстро поймав такси, мы успели к началу конференции, даже немного с запасом. Большой зал Центра культуры был забит почти под завязку. Я чуть не взвыл. Такое огромное количество народа. Все что-то делают, и это самое «что-то» долбит мне в уши. Кто чихает, кто кашляет, кто шелестит бумажками, кто стучит пальцами по ручке кресла. Сука! Неужели нельзя сидеть спокойно, без лишних телодвижений! Мы с Алисой устроились посередине, хотя я с огромным удовольствием забился бы куда-нибудь на галерку, для верности заткнув уши. Стоило появиться первому лектору, слушатели, слава богу, относительно затихли, вникая в речь выступающего. Однако, у меня ничего не бывает легко. Рядом оказалась девица, постоянно чешущая голову всеми лежащими перед ней письменными принадлежностями. Треш. Этот противный звук шкрябанья кончиком ручки по коже и волосам был для меня, будто серпом по яйцам. Я терпел, терпел, терпел, а потом не выдержал.
– Слушай, хорош чесаться. Это же вообще не выносимо. Ты мыться пробовала?
Я говорил очень тихо, но девица почему-то распсиховалась, пыхтя, как паровоз.
– Джонни. – Шикнула Алиса.
– Что? Она чешется все время. Может у нее вообще чесотка. Я тут при чем?
Соседка залилась краской и отсела на другой ряд. Ну, и скатертью дорога. Давно надо было сделать ей замечание. Тут за моей спиной раздался методичный хруст. Да сука, что ж за день?! Жирный парень с сальными волосами принялся поглощать чипсы. Тонкие. Зажаристые. Чрезвычайно хрустящие. В этот раз терпение закончилось гораздо быстрее.