Жаль, но пришлось поднять голову, и сесть прямо, иначе мое нежелание выбираться из почти что объятий Джонатана выглядело бы уже несколько странно. Оказывается, уснув, я упала головой ему на плечо, а он переложил меня к себе на грудь, чтоб было поудобнее. К чему такая забота? От души или… Тьфу ты! Так совсем крыша поехать может, если в каждом поступке и жесте пытаться найти изменения, связанные с обрядом. Бабка, сволочь бессовестная, зачем ты вообще писулек настрочила. Не найди Анна эти записи, не было бы ничего.
Мы благополучно приземлились, забрали багаж, и, взяв такси, добрались, наконец, до гостиницы. Учитывая вечернее время и долгий перелет, решили тупо завалиться каждый в свой номер и хорошенько выспаться, потому что наутро нам предстояло провести несколько часов на конференции «Перспективы науки и образования», которая, судя по чрезвычайно захватывающему названию, грозила бесконечной тягомотиной и тоской
– Спасибо, Эдельман. – Сказал вдруг Джонатан, когда мы остановились у дверей номеров, находившихся друг напротив друга.
– За что?
– За то, что ты умеешь быть чертовски молчаливой.
Я улыбнулась его шутке.
– Тогда тебе тоже спасибо, за то, что ты умеешь быть чертовски удобной подушкой.
– Вот и славно. Все. Спокойной ночи. Увидимся утром.
Я зашла в номер, закрыв за собой дверь и отгородившись от Красавчика, чье присутствие не позволяет мне спокойно анализировать всю сложившуюся ситуацию. Два дня. Всего каких то жалких два дня, чтоб максимально разобраться, что же теперь связывает нас с Джонатаном, чтоб понять, люблю ли я его на самом деле, или это последствия неудачного стечения обстоятельств. И самое странное, я не знаю точно, какой результат принесет мне облегчение.
Мне ничего не нужно было от тебя, кроме любви. Такой обычной, человеческой. Ни трогательных записок в букетах цветов, ни красивых слов с того конца провода, ни плюшевых «заинька» и «солнышко» десятки раз в день. Я всего лишь хотела быть рядом с тобой.
Э. Сафарли "Если бы ты знал"
Всю ночь я проспал, как убитый, и все же наступившее утро облегчения не принесло. Голова, правда, уже не раскалывалась, но, похоже, полным ходом шла эта долбаная перестройка, о которой предупреждала Оливия. Я стал хорошо слышать. Не то, чтобы до этого у меня наблюдалась тугоухость, однако теперь все звучало гораздо громче, отчетливее и при более широком радиусе. То, что к номеру подошла горничная, я услышал до того, как она постучала в дверь. Все это ужасно раздражало. Что дальше? Зрение ночного видения? Зеленая рожа? Костюм с синим трико? Нет. Последнее – однозначно только через мой труп.