Деринг начал медленно краснеть, поняв, наконец, широту границ собственной наивности и глупости.
– Вот суки. – пробормотал он себе под нос.
Да неужели? Стоило так долго идти к этому пониманию. Я посмотрела на Джонатана. Его лицо выглядело уже не таким бледным и было даже, пожалуй, умиротворенным, словно ему снился приятный сон.
– Алиса, ты пойми, я ведь пошел на это ради тебя. – снова завел свою шарманку Деринг. – Это любовь. Настоящая. Я не могу поступить по-другому. Ты должна принадлежать мне. Понимаешь? Если залогом должен стать Княжеский трон, значит я займу место Владыки, чего бы мне это не стоило.
И вот хоть убейся об стену головой. Напичкали его всякой чушью, а он теперь словно заведенный, повторяет одно и то же.
– Итон, запомни, пожалуйста, я Джонатана люблю. И не за власть, не под воздействием какой-то загадочной силы. Я его просто люблю. Его. Не Наследника, не могущественного атланта, а Джонатана Уилсона. Того, с кем познакомилась в университете Малибу. Того, кто трепал мне нервы и устраивал всякие подлянки. Мое к нему отношение совершенно не пересекается с тем, что творится в этом мире.
– Очень, конечно, романтично, и я чрезвычайно тронут. Но, скажи мне пожалуйста, душа моя. Ты какого хера тут делаешь?!
Красавчик, за время моих душевных бесед с Дерингом окончательно пришел в себя, гораздо быстрее, кстати, чем я ожидала, и теперь, приподнявшись на локтях, прожигал меня злым, даже, пожалуй, бешеным взглядом.
– Я запретил тебе ходить за мной? Запретил?!
Я упорно молчала, в глубине души умирая от счастья. Если он чувствует себя настолько хорошо,что в состоянии выносить мне мозг, значит все самое страшное позади.
– Это что за женщина мне досталась? Она вообще способна слышать разумную человеческую речь? Мне что, придушить тебя здесь, по-тихому?
– Не получится. Свидетель. – я усмехнувшись, показала на Деринга, который, увидев очнувшегося Джонни, снова насупился, словно мышь на крупу.
– Эдельман! За каким ты поперлась сюда? А я думаю, чего это все ее родственницы прячутся от меня наперегонки. А оно вон оно что. Все знали, походу, какой Джонни осел. Да?
Я не стала спорить и что-то ему отвечать. На душе в этот момент было слишком светло и хорошо для привычных скандалов. Подошла к Джонни, нагнулась и крепко поцеловала в губы, наполняя этот поцелуй всей своей нежностью, своей тревогой за его жизнь, своим безумным влечение.
Когда Красавчик проникся настолько, что попытался взять инициативу на себя, отстранилась, глядя в его серые грозовые глаза.
– Дурачок ты, Джонатан Уилсон. Я люблю тебя. Неужели не ясно?