"Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве – это потеря головы."
Л.Кэрролл " Алиса в стране чудес"
"Смеркалось..." Эта фраза упорно вертелась у меня в голове. Почему-то в самых стрессовых ситуациях лезет подобная ерунда в голову. Хотя, какое нахрен смеркалось. Темнота была, хоть глаз коли. Такая вязкая и тянучая, что я даже не видел стоящую рядом Принцессу. Только чувствовал её тонкие аристократические пальцы в своей ладони. Надо отдать должное, девчонка не принялась рыдать, не впала в панику, просто стояла рядом, плечо к плечу. Я снова вдруг подумал о том, что с такой женщиной можно, наверное, пройти весь путь до самого конца. Хотя наш конец теперь, ой, как не близок.
Ощущения были странные. В темноте, будто кто-то прятался. Причём этот "кто-то" явно не питал к нам тёплых чувств. По спине побежали мурашки. Не очень приятно в этом признаваться, но мне было страшно. Как в детстве, словно насмотрелся ужастиков, а потом остался один в пустой, заполненной ночными кошмарами комнате. Неожиданно сердца коснулась холодная рука. Без дураков. Залезла внутрь грудной клетки и сдавила столь любимый мной орган. В данном случае я все про то же сердечко, которое моментально зашлось от ужаса.
"Мммм... Столько страхов... Столько разочарований... Какой сладкий мальчик..."
– Ээээ... Алиса, ты слышишь голос?
– Я слышу только, как скулит Итон. Деринг! Ты там живой?
Получается эта сладкоголосая сволочь исключительно в моей голове... Будем надеяться, что происходящее не является признаком склонности моей новообретенной семьи к помешательству.
"Да, симпатяжка, мы с тобой, можно сказать, беседуем тет-а-тет. Надо же, сам, Наследник. Я устрою для тебя шикарное представление... "
Неожиданно окружающая меня реальность изменилась. Я стоял в комнате. Той самой. Спальня моей матери. Она лежала, укрытая одеялом, будто её терзал жуткий холод, хотя на улице в это время было больше тридцати по цельсию.
– Ты?! Скотина! Явился? Хочу, чтоб ты сдох. Сдох! Сдохни, тварь, сдохни!
Да, это был её голос. Я бы никогда, ни с кем его не перепутал. И лицо было тоже её. Бедное, с красными, бешеными глазами. От былой красоты не осталось и следа.
Я хорошо помню тот день. Она бросилась на меня, когда я повернулся спиной, вонзив в плечо каким-то образом добытые ножницы, хотя мы прятали все опасные предметы. На тот момент в её голове был полный кавардак, и мать принимала меня за своего мужа. Называть его отцом не хочу. Тем более, сейчас. Хотя, и родной никак не лучше.