— А я в офис позвоню, попрошу у Зарины проверить мой стол.
Константин Станиславович одобрительно кивает и начинает свой телефонный разговор. Я же жду, когда мне ответит Зарецкая.
— Соня, да я уже сто раз посмотрела — ни на, ни вокруг, ни под твоим столом нет никаких ключей! Что ты ещё от меня хочешь?! Вместо того, чтобы собираться домой, я и так вынуждена делать за тебя твою работу. Так что — хватит меня отвлекать!
— Да, прости! Ты можешь мне на понедельник оставить две последние заявки. Там вроде бы не к спеху…
— Филипп Ильич сказал, чтобы я сделала всё!
— А он сейчас в офисе?
— Откуда мне знать?! Я что, секретарь? Возьми и позвони Нине! — Зарина практически срывается на крик и бросает трубку.
Чувствовала же я, что не надо мне ехать.
— Ну что там? — в голосе Симановича звучит тень надежды.
— Ничего… Их там нет, — отворачиваюсь, вглядываясь вдаль, чтобы Константин Станиславович не заметил, насколько сильно я расстроена.
— О, Филипп Ильич мне сам звонит! Сейчас отвечу ему, ладно?
Я неопределённо пожимаю плечами, тем самым признавая, что конкретно облажалась.
Симанович отходит от своего автомобиля достаточно далеко. Я делаю попытку прислушаться к его разговору, но он говорит слишком тихо, чтобы я хоть что-нибудь смогла разобрать.
Щурясь, стараюсь считать его мимику, но безуспешно. Внутри всё грохочет от неопределенности.
Через несколько минут Константин Станиславович возвращается к машине. Кажется, я, пока слежу за ним, не дышу. Позволяю себе сделать вдох только, когда замечаю на лице мужчины тёплую улыбку.
— Ну? — не выдерживаю я.
— Всё под контролем! — спешит заверить меня Симанович, направляясь к водительской двери. — Садись в машину!
Повинуюсь, но лучше себя не ощущаю. Недосказанность бесит.
— Куда мы едем?
— Я — за запасными ключами, а ты — домой!
— Не поняла..?
— Сбор у них там только в семь. Я докину тебя до дома, возьму ключи, подберу по дороге Людмилу и отвезу продукты. Называй свой адрес! — и тянется к навигатору, бросая на меня довольный взгляд.
— Подождите, так не пойдёт! Что вы сказали Филиппу Ильичу? Уточнили, что это я потеряла его ключи? Неужели он не орал? Я уволена, да?
Константин Станиславович смотрит на меня, как на несмышлёное дитя, и усмехается. Хорошо хоть, что по щеке не треплет.
— Я же сказал тебе: больше не волнуйся по этому поводу, — произносит мягко, а я ловлю себя на том, что меня реально успокаивает его голос. — Но я сомневаюсь, что Филипп Ильич уволил бы тебя за такую мелочь.
— То есть, вы взяли вину на себя? Снова. Зачем?! Я же просила… — вмиг вспыхиваю, теперь чувствуя себя обязанной.