Хмурый дядечка-охранник возникает из ниоткуда, преградив мне путь. Пристыженно воскликнув: «Ой!», возвращаюсь и под осуждающий взгляд кассирши прижимаю карточку к терминалу.
Всё, оно теперь моё! Замечательно!
Но дома мой внезапно вспыхнувший алкозапал сходит на «нет», когда я убиваю минут десять в поисках штопора.
Что ж мне сегодня так не везет?!
Машинально нарезанный овощной салат тоже впихнуть в себя не получается, поэтому что перед глазами сразу возникает Константин Станиславович с подносом в руках, который слышал, как я говорю про него всякий бред. А потом сразу же его уверенная фигура в профиль на стуле, когда он неожиданно взял вину за мою ошибку на себя. И это после того, что я про него наговорила…
Позор! Просто позорище! Давненько мне не было так противно от самой себя…
Я понятия не имею, как успокоиться и дожить до завтра, чтобы узнать, чем всё закончилось, поэтому набираю себе ванную и плюхаюсь туда в надежде хоть немного расслабиться. А перед этим закидываюсь тремя таблетками «Персена», хотя прекрасно знаю, что они мне не помогут.
После того, как я в смешанных чувствах покинула кабинет Филиппа Ильича, Константин Станиславович до конца рабочего дня на свое место так и не вернулся. Дарина сказала, что видела, как генеральный с новым сотрудником вместе куда-то уходили из офиса. Скорее всего, они поехали на объект разбираться с последствиями моей невнимательности.
А вдруг компромисс с поставщиком в итоге и не достигнут? Или ещё хуже: вдруг Филипп Ильич за такую подставу решит как-то наказать Константина Станиславовича? Вдруг оштрафует его?
Нет, это несправедливо! Я должна буду завтра же извиниться и во всем признаться. Только хватит ли мне смелости?
Блин, я с ума сойду! Нужно спросить совета у Вали! Ей я доверяю.
Открываю на телефоне почту и начинаю без прикрас строчить подруге всё, что меня беспокоит.
Удивительно, но мне казалось, что наше с ней общение сойдёт на нет после того, как она улетела продолжать учиться и работать в Японию. Поначалу даже будто так оно и было: Валя долго адаптировалась к новой обстановке, а потом у меня настали тяжёлые времена… Ну и разница во времени давала о себе знать — нам оказалось проблематично состыковаться, чтобы нормально поболтать. Но в сентябре Валя предложила мне общаться письмами по электронке, и я согласилась. Так действительно было проще и получалось намного больше всего обсудить.
Вот и сейчас я накатала подруге целый трактат про сегодняшний день. Пока писала, поняла, что главный вопрос, который меня внезапно начал мучать: почему он так поступил? Константин Станиславович. Ведь я выставила себя в дурном свете перед ним, даже извиниться не успела… А он просто так взял всё на себя. И настолько уверенно признавался в моей ошибке, что даже сумел убедить в этом генерального. Клянусь, я бы и сама поверила ему, если бы не знала правды.