— Может быть, — признала она, а затем наклонила голову и спросила: — Почему ты пришел в правоохранительные органы?
— Каждый маленький мальчик хочет спасти девицу в беде и стать героем, когда вырастет. Наверное, я так и не перерос это, — беспечно сказал Андерс.
Ее это не позабавило, Валери нахмурилась и спросила: — Вот как ты меня видишь? Как девицу в беде?
Вопрос вызвал у Андерса взрыв смеха, и он покачал головой. — Едва. Я вижу тебя невероятно храброй и сильной. Ты спасла себя сама из того дома. Тебе не нужен герой. Ты сама — героиня.
Валери опустила голову, когда он говорил, и не смотрела на него. Это заставило его нахмуриться и спросить: — Я что-то не то сказал? Тебе неприятно говорить об этом?
Она помолчала, потом подняла голову и покачала головой. Ее щеки слегка порозовели, и он понял, что она опустила голову, чтобы скрыть румянец.
— Нет. Удивительно, но это не так.
Она посмотрела в сторону, проверяя свою собаку, он понял это, когда проследил за ее взглядом и заметил, что Рокси спит возле стула с полотенцем Валери на нем. Он предположил, что собака бродила по двору, когда он пришел. Но тогда он не заметил ее отсутствия, ему не терпелось добраться до Валери.
— Не знаю, почему меня это не беспокоит, — призналась Валери, снова привлекая к себе его внимание. — Наверное, потому, что меня накачали наркотиками и большую часть времени я проспала. Я имею в виду, похищение было довольно травмирующим, и первая ночь тоже, но последняя ночь… — Она поколебалась, а потом призналась: — Было приятно дать отпор.
Андерс понимающе кивнул.
— Заметь, если бы мне не удалось сбежать, это была бы совсем другая история, — добавила она с кривой усмешкой.
— Ты не просто сбежала, Валери, — тихо сказал он. — Ты спасла и других женщин. Каждая из них обязана тебе жизнью.
— Ты думаешь, Люциан прав, и другие женщины не согласятся на встречу? — спросила она, поерзав в воде. — Ты думаешь, что Люциан прав?
Андерс колебался. Он не хотел лгать своей спутнице жизни, но не знал, что сказать, чтобы не солгать. Люциан не стал бы просить других женщин собраться вместе. Он не мог. Когда он сказал, что женщины вернулись к своей прежней жизни и, вероятно, хотят забыть, он имел в виду, что они вернулись к своей прежней жизни после того, как их заставили забыть. Их воспоминания были стерты. Они не вспомнят ничего из того, что произошло. Воссоединение их, вероятно, все исправит, но это было рискованно. Они стерли их воспоминания, потому что многие из них не были так сильны, как Валери, и были готовы рассыпаться на кусочки. Стереть их воспоминания было самым добрым поступком. Люциан не стал бы ничего менять, если бы это не было абсолютно необходимо.