— Один холодный чай Лонг-Айленд, — сказала она с улыбкой. — Что-нибудь еще?
— Нет, это все, gracias.
Она весело кивнула и поспешила прочь, а Раффаэле повернулся к столу, когда Заниполо прокомментировал ее слова. — Итак, Джесс, консультант и бармен. Что касается работы, я не думаю, что ты могла бы выбрать из двух полярных противоположностей.
— Не совсем, — сказала Джесс с усмешкой и заверила их, — на самом деле, барменство — это просто больше консультаций, но с людьми, которые пьют и более честны и откровенны со своими проблемами.
Раффаэле слабо улыбнулся, но подумал, «как жаль, что они не могут сделать это с Санто — напоить его, чтобы он расслабился и обсудил свои проблемы». Ворчание Санто привлекло его внимание к тому факту, что его лысый кузен смотрел на него, прищурившись. Он, вероятно, слышал его мысли, понял Раффаэле и поморщился, но быстро переключил свое внимание обратно на Джесс, когда Заниполо спросил с весельем: — И консультирование людей, как трезвых, так и пьяных, убедило тебя, что ты не должна консультировать их?
— В общем, да, — призналась Джесс с кривой улыбкой. — Мне трудно отделить себя эмоционально от того, что я слышу. От их боли, — объяснила она, и выражение ее лица стало серьезным. — Клинический психолог должен оставаться объективным, чтобы помочь своему пациенту. Я не могу этого сделать.
— Должно быть, это было трудно, когда ты пришла к такому выводу. Я имею в виду, что все это время было потрачено впустую, чтобы потом переключиться на другое направление, — торжественно сказал Раффаэле.
— Не совсем, — ответила Джесс, снова улыбнувшись. — Я многое из этого извлекла.
Раффаэле наклонил голову, он знал, что смущение, ясно читалось на его лице. Это заставило ее улыбнуться еще шире.
— По правде говоря, я занималась психологией в основном для того, чтобы понять, как исправить себя, — призналась Джесс, а затем сказала более серьезно: — Я думаю, именно поэтому большинство психологов занимаются этим.
— Что исправить? — с удивлением спросил Раффаэле. — Мне кажется, ты в полном порядке.
— Ну, конечно. Сейчас. — Джесс добавила это сухим, как грязь, тоном. Затем она объяснила: — Консультирование в кампусе в значительной степени бесплатное, и профессора с удовольствием копаются в вашей голове, если вы специализируетесь на психологии, и вы им нравитесь. У меня было много консультаций на протяжении многих лет. Но я прошла через кошмарное детство. Все злоупотребления: физические, сексуальные и психические.
Раффаэле нахмурился. — Твои родители…
— Нет. — Джесс покачала головой и объяснила: — Мой биологический отец умер до моего рождения, а моя биологическая мама, когда мне было два года. После этого я была в приемной семье. Вот где произошло насилие. К тому времени, когда мои родители усыновили меня в возрасте восьми лет, я была одним поврежденным ребенком, — призналась она, ее взгляд изучал другие блюда на столе.