– И в чем проблема?
– Так несмываемая была пентаграмма! – взвыла девица. – Несмываемая! А тут – ни следа! Не иначе как ведьма злобная камни переставила. Ой!
– Так. Давай-ка ты лучше помолчишь, – не удержался я, – пока у тебя ещё и герпес не появился. Где пентаграмма была?
– Дак перед комнатой вашей-то!
Я выглянул наружу и вздохнул.
Судя по ещё не высохшей лужице воды, белым меловым размерам и какой-то тряпке, оставленной под стеной, черное ведьмовство Марлены заключалось в том, что она просто помыла полы. Дело, конечно, для принцессы крайне нетипичное, но на злобную магию не тянет.
– Так, колдунья, – я вернулся в комнату, – давай, выметайся отсюда и Берте своей передай, что чтобы пентаграмма несмываемой была, в неё ещё магию вложить надо. А там снаружи просто полы помыли. И если я ещё раз узнаю о том, что вы цеплялись к принцессе Марлене, сошлю на улицу, будете вместо приготовления еды хлев отстраивать!
– Но, господин мой.
– Давай, в темпе вальса! – я перехватил недоуменный взгляд девушки. – Быстро, я имею ввиду. И чтобы мне больше сегодня на глаза не попадались! Обе!
Кажется, последнее особенно расстроило селянку, она даже не попыталась это скрыть. Но на расстройство до чертиков надоевшей барышни я не обращал внимания, вместо этого покинул комнату и отправился на поиски Марлены.
Судя по тому, как высоко поднялось солнце, время было уже обеднее. Немало же мы проспали...
«Больше надо было магией делиться», – ворчливо отозвался дракон. Он моим поведением был явно недоволен, показывал всеми силами, насколько иначе он бы себя вел, если б полноценно распоряжался этим телом.
– Ты уже распоряжался, – буркнул я. – И чем это закончилось? Сожженными полями и тем, что король соседнего государства думал, как от тебя избавиться.
«И послал мне тебя в наказание!»
– Повторюсь, прежде ты был не настолько болтлив, мой крылатый друг.
– Это потому, что он скатывался в состояние животного.
Я вздрогнул и обернулся. Каким образом в коридоре появился Арин, я не знал, как-то уж очень тихо мужчина подошел ко мне. Вид у Арина был весьма серьезный и уставший, словно он всю ночь не спал, а сейчас едва держался на ногах.
«Никаким я животным не был!» – возмутился внутри меня дракон, первым осознав смысл сказанных мне – или нам? – слов.
– Он говорит, что не был никаким животным, – отозвался я, – а я вообще не понимаю, о чем идет речь.
– Дракон, если в нём долго нет человека, постепенно превращается в. Ну, назвать это животным нельзя, но – в дракона. У него другие речевые привычки, и уж точно нет потребности разговаривать на любом из человеческих языков. Ещё несколько лет, и Альдо Велле превратился бы в дикого дракона, такого, как водились в древности. Опережая вопросы – да, это действительно очень плохо. Люди не готовы с таким столкнуться. Его пытались бы убить всеми возможными способами, возможно, подняли бы охоту и на других драконов, чтобы предвосхитить возможное обращение. Хорошо, что всё обошлось.