В ушах зашумело. Я почувствовал, как заворочался во мне в поисках свободы дракон, но, получив жесткую отповедь, практически сразу затих. Вместо этого по телу разлилась горячая, похожая на кипящую лаву сила. Откуда только взялась – непонятно, словно дракон внезапно открыл свои внутренние резервы, поделился ими.
Арин тоже это почувствовал, поднял на меня слегка недовольный взгляд. Я смог лишь развести руками, показывая, что понятия не имею, как оно так сработало. Дракон же не унимался, сила смешивалась с кровью.
– Ты говорил Марлене? – пытаясь держать себя в руках и не выпустить всю эту бурю эмоций на свободу, спросил я.
– Да. Она сказала, что подумает. Ритуал тоже не слишком безопасен.
Мне хотелось взреветь, что тут нечего думать, но я осознавал, что это драконье желание. Мы не имеем права распоряжаться чужой жизнью.
В моей практике бывали случаи, когда мне приходилось уговаривать людей на опасные ситуации. У меня был знакомый врач, который порой обращался ко мне за услугой, просил перекинуться несколькими словами с пациентом. Я знал, что это значит.
На весах – жизнь человека. Можно попробовать уговорить его пойти на операцию, и тогда у него есть шанс выжить. Но не слишком большой. А можно отказаться и прожить остаток жизни. Но какой он будет? Наполненный болью, а может, просто слишком короткий? Никогда нельзя сказать точно. Но многие считали, что это лучше, чем смерть на операционном столе.
Я терпеть не мог эти разговоры. Каждый раз мне казалось, что я давлю на человека, пытаюсь принять за него решение. А что, если операция в самом деле пройдет неудачно? Ответ на этот вопрос я получил со временем, когда один из пациентов всё-таки не выжил на операционном столе. Мне хорошо запомнился пронзительный взгляд одного из родственников умершего мужчины. Племянник, кажется? Это глухое «вы же обещали», хотя никто, конечно, ничего в медицине не обещает.
– Поговоришь с ней? – спросил Арин, и я увидел в его глазах то же самое, что видел в глазах своего друга. Обычную врачебную усталость, когда ты знаешь, что нужно сделать, но не понимаешь, как правильно объяснить человеку, что в двух вариациях его ждет не слишком веселый финал.
– Поговорю, – вздохнул я, и дракон во мне отозвался согласным жаром силы.
Марлена нашлась в зале. Она сидела в кресле, пододвинутом к яйцу. То, кажется, совсем не менялось, только ярче в огне поблескивала чешуя. Изредка Марлена подавалась вперед, будто собиралась коснуться синего бока, но каждый раз она одергивала руку, меняла собственное решение. Грустная улыбка, игравшая у неё на губах, свидетельствовала о том, что в общем-то девушка свою судьбу принимала, но на решительное «да» пока не накопила сил.