Погрузившись в свои мысли, Фальтус не заметил, как добрался до знакомых трущоб. Покосившийся уродливый дом был уже близко. Фальтус поморщился.
«Убогая развалюха. Как только Департамент откроют, буду жить там», — мелькнула быстрая, словно молния мысль.
Пренебрежительным взглядом окинув окрестности, Фальтус заметил как несколько дворовых мальчуганов разукрашивают похабными надписями соседнее здание, старательно орудуя баллончиками с краской. Облаченные в рваные грязные куртки и такого же жалкого вида штаны, двое сорванцов весело смеялись, допуская в своём громком разговоре чрезмерно частое употребление чересчур резкой и грубой брани. Говорили малолетние хулиганы о каком-то соседе, которого непременно надо бы подкараулить. Фальтус не стал тратить время на наведение порядка, так как знал, что это совершенно бессмысленное занятие. Он уже неоднократно гонял обнаглевших подростков, грозя им серьёзным наказанием, но они каждый раз возвращались и с невообразимым упорством брались за старое. Да и как можно призвать к порядку и культуре тех, у кого в этой жизни ничего нет сейчас, да и навряд ли что-то будет потом. Эти дети, всего лишь продукт нищеты и озлобленности. Нищеты и озлобленности, что являются изнанкой сияющего неоном города. Их возмутительные действия, это ничто иное, как протест против социальной несправедливости. Протест, который они неосознанно выражают в свойственной им манере. Фальтус поморщился, обходя переполненные мусорные баки, рядом с которыми уже основались несколько бездомных. Детектив взглянул на них недобрым тяжёлым взглядом, словно осуждая их сомнительное решение остановиться именно перед его домом. Впрочем, ему было плевать на них, ровно так же как и на выражающих протест сорванцов.
Приблизившись к своему дому, он торопливо вошёл в подъезд, в котором оказалось на удивление темно. Поначалу Фальтус подумал, что это дело рук местных беспризорников, которыми кишмя кишили эти убогие кварталы. Обнаглевшие подростки частенько выкручивали лампочки, чтобы смастерить из них примитивного вида бомбочки. Бомбочки, которыми они в последующем глушили роющихся в мусорных баках крыс. Впрочем, не менее интересным занятием для местной шантрапы было и поупражняться в точности стрельбы из рогаток. Придурковатые беспризорники могли попросту разбить пару-тройку ламп в подъезде, а заодно и несколько уличных фонарей. Стараясь не споткнуться и не разбить понапрасну голову, детектив осторожно поднялся по лестнице. Достал из кармана связку ключей. Побренчал ею на ощупь выбирая нужный ключ. Ни черта видно не было! Как бы он ни старался присмотреться, или привыкнуть к этой непроглядной темноте, но у него ничего не получалось. В этот самый момент его тревожный рассудок дополнил новый повод для беспокойства. Фальтус на мгновение допустил мысль о том, что в этой темноте его могут караулить те самые беспризорники, которые запросто способны прикончить такого как он. Прикончить за пару-тройку потёртых купюр, лежащих в его кошельке. Встревоженный новым страхом таящейся в темноте возможной угрозы, Фальтус принялся шарить по двери в попытке найти на ней ручку. Затем, раза с третьего или даже с четвёртого, он попал в замочную скважину ключом и, провернув его в замке, отворил дверь своей конуры. Спешно перешагнув порог, он привычно щёлкнул выключателем, в надежде, что непроглядная темнота не посмеет последовать за ним и останется жить на лестничной клетке вонючего коридора. Но света по-прежнему не было.