– Леди Авель, лорд Редман и ваш отец ожидают вас в кабинете, – доложили мне давно ко мне же привыкшие, а потому напрочь посыл проигнорировавшие.
Общаться со столь выдающимися личностями у меня не было никакого желания, но я всё равно пошла именно по той причине, что личности действительно были выдающимися, а потому вполне могли обнаружить что-нибудь нужное и полезное, связанное со случившимися нападениями.
Меня и правда ждали. Отец занимал своё место во главе тяжёлого дубового стола, Редман при моём появлении вежливо поднялся из кресла для посетителей и даже снизошёл до лёгкого поклона. Пришлось нехотя приседать в абсолютно не грациозном реверансе. Причём он действительно был лишён какой-либо грации и ловкости, в конце я даже пошатнулась и имела шанс позорно упасть.
– Леди Авель, – Анаэль Редман, что поразительно, вдруг оказался прямо передо мной, крепко, но осторожно сжал за предплечье, видимо, намереваясь удержать от падения, и с искренней тревогой сверху вниз заглянул мне в глаза. – Как вы себя чувствуете?
– Ужасно, благодарю вас, причём отнюдь не за заботу, – и всё ещё злящаяся я свою конечность освободила, обошла застывшего от моих слов мужчину и устроилась в кресле у стола.
К несчастью, в себя Анаэль пришёл очень быстро и, игнорируя присутствие моего отца, показательно безразлично уточнил:
– Намекаете на события минувшей ночи?
– Вы поразительно догадлив, – едко подтвердила, взирая исключительно на папу.
На папу, который самым возмутительным и непростительным образом не вмешивался, наблюдая за нашим диалогом с плохо скрываемой предвкушающей ухмылочкой.
Предвкушала она, судя по блеску в глазах, что-то весьма нехорошее!
– Кажется, я уже принёс вам свои извинения, – Редман медленно вернулся в своё кресло, оказавшись раздражающе близко ко мне, на меня же и глядя.
– Вы правы, вам кажется, – я тоже голову повернула и на него посмотрела.
Удивление едва заметно проступило на некромантской морде, очень быстро сменившись вначале на осознание, а после и на заставившую меня понервничать мрачную решимость.
– Что ж, – перекатил он это по языку, словно пробуя, – мы с вами обсудим это позже.
– Упаси Боже! – Воскликнула совершенно искренне. – Я приму ваши извинения за угрозу моей жизни лишь в виде вашего отсутствия.
– В смысле?
– В смысле, исчезните уже!
Губы мужчины дрогнули, не смотря на полный ярости взгляд, и растянулись в победно-лукавой улыбке.
Я занервничала. Любой бы на моём месте занервничал.
Редман, с чувством насладившись моим опасением, ясно отразившимся на лице, медленно и со вкусом протянул: