Я заозиралась и нашла лифчик и трусики висящими на изголовье кровати. И от них божественно пахло чем-то цветочным. Я унюхала аромат сразу, как только вышла из купальни, но только сейчас обнаружила его источник.
Все! Эливентор – мой идеал мужчины!
Но когда и где он успел постирать такую прорву вещей? Я стянула с перекладины лифчик и обнаружила, что он совершенно сухой. Быстро натянула его и трусы, спрятала в «сейф» свои драгоценности и, обмотавшись покрывалом, высунула нос за дверь.
Первое, что меня поразило – это царящий в коридоре запах: теперь здесь властвовала хвоя. Второе – Эливентор стоял посреди коридора совершенно голый. На протянутой веревке висели уже его вещи. В руках он зажимал один из своих амулетов, и голубоватый туман окутывал поочередно то драные бриджи, то рубашку, то подштанники. По мере того, как туман рассеивался, вещи очищались. С камзола на пол сыпались хлопья грязи – тот пострадал больше всего.
Здесь мне сделалось стыдно, но не от того, что увидела наготу попутчика. Какая же я эгоистка! Он подумал обо мне, а я… Нет, чтобы поискать через Ключ что-то пригодное для муфа, я приволокла пуховую подушку. А ведь бриджи, где отсутствует половина штанины, не починить. И второй сапог при всем умении не сшить.
– Что? – Эливентор, почувствовав мое присутствие, обернулся. Не вспыхнул от неловкости, не прикрылся руками. Ну на самом деле, чему смущаться? Не я ли говорила, что все уже видела?
– Два – два, – произнесла я, мучительно краснея и отводя глаза от совершенного тела. Нет, в этом мире однозначно живут боги. Их даже синяки, протянувшиеся жгутами по спине, не портят.
«Хоть бы Федя не оказался гадом!» – вернувшись в комнату, я напомнила себе о бархате глаз жениха и о его горячих поцелуях. Как только сердцебиение пришло в норму, решила, что и мне пора делом заняться. Пока Эливентор купается, соображу-ка я ужин.
– Видишь, Лерка, какой муф заботливый, – приговаривала я, нарезая на ломти каравай и ветчину. – Дамам магия с цветочным запахом, а кавалерам с хвойным. Все предусмотрел.
Но и я не промах, прихватила с собой посуду, разграбив красивые шкафы в доме старосты. Не придется есть как неандертальцам.
Я извлекла из сумки пару кружек, налила в них молока, разложила на тарелке горкой хлеб, веером ветчину и приготовилась ждать. Время шло, живот сводило голодной судорогой, а муф все не шел. Высовываться и торопить его я не решилась, поэтому потихоньку принялась за ночную трапезу.
Свет от вулканической лавы мягко окрашивал комнату в красный цвет. Усталость и недавнее купание клонили в сон. Все бы хорошо, но босые ноги мерзли.