— Дерьмовая смерть, — произнес Гош, когда они вышли из очередного дома.
— Заметил, что трупы примерно одной свежести? — спросил Снек. — Их в одну ночь перебили.
— С чего взял, что ночью? Может, днем…
— В трех домах свечи до свечника изошлись. А в одном лучина обгорела до светца.
— Точно упыри какие-нибудь.
Снек не ответил. Он мрачно обвел взглядом деревню и остановил взор на последнем доме, единственном, у которого была заперта дверь.
— Нет там ничего, — махнул рукой воин. — Было бы — встретили бы.
— Темнеет. Что бы не устроило тут погром — оно вернется.
— С чего бы?
— С того, что в окрестностях сел больше нет. Идти далеко, а голод не тетка…
— Голод дядька, — хмыкнул воин. — Надо подготовиться и встретить тварь. Если сильно голодная — сама на нас выйдет.
Снек кивнул и молча скинул заплечный мешок на землю.
— Я буду готовить «Янтарный круг», а ты…
— Ты в своем уме? — возмутился Гош. — От нас потом неделю ладаном за версту нести будет! Что тут может быть такого, что ты собрался тут на некромантов ловушку строить?
— Береженого Единый бережет, — отсек претензию клирик. — Если тут была тварь, за день способная вынести столько дверей и не насытиться от парочки трупов, то я лучше посижу в «Янтарном круге», чем буду смотреть, как она пожирает мою селезенку.
— Зануда, — буркнул паладин и тоже скинул на землю мешок.
Он отошел в сторону и принялся снимать с себя броню. Раздевшись до исподнего, он начал доставать из мешка легкую кольчугу с голубоватым оттенком металла и облачаться в нее. При этом он поглядывал на клирика, который достал колышки и веревку, после чего принялся вычерчивать сложный узор на земле.
— Письмена священные на щит нанеси, — произнес он, не отвлекаясь от своего занятия.
— С чего ради? — буркнул Гош. — Я и мечом прекрасно справлюсь, и вообще…
— Гош! Тут тварь, за один день обнесшая всю деревню! А если у нее когти твою гномью кольчугу не глядя порвут как бумагу?
— Подставляться не надо…
— А если это не одна тварь? Что, если тут стая упырей? — спросил Снек и протянул белоснежный мел размером с указательный палец. — Штук так двадцать…
Гош поджал губы, надулся, засопел, но в итоге все же подошел к клирику и взял у него из рук мел.
— Только чтобы ты не нудил, — буркнул он, отойдя к своей амуниции.
За приготовлениями пришла ночь.
Ясное небо усыпало звездами, и на небосвод неторопливо, демонстрируя свое величие и изящество, выползла неполная луна. Снек сидел в центре ритуала, а Гош пристроился чуть в стороне, жуя кусок вяленого и явно пересоленного мяса.
— Нет, Галусу я точно в бубен двину, — буркнул он, наблюдая, как его напарник едва слышно читает молитву.