Булькающий хрип доносился до Снека, но он не оставлял ритуала до последней искры. Он знал, что тварь истекает тьмой, и уйти у нее не получится, но также он прекрасно знал, что такие сильные твари, если они созданы человеческими руками, никогда не выдадут хозяина. Смысла оставлять неизвестное создание в живых не было.
Дождь из янтарных светлячков ослаб. Они начали двигаться медленее, словно торопиться было уже некуда. Маленькие огоньки опускались на землю и покрывали ее сплошняком. В теплом оранжевом свете была вся земля, дома и деревья.
Сказочная картина опустилась на мертвую деревню.
В воздухе стоял приторный аромат ладана.
— Снек, сученыш, — прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. — Ты не мог пораньше?
— Прости, Гош, — с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. — Ладан обветрился…
Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.
— Красиво, — произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. — Правда, вонять ладаном будем неделю… Но красиво, твою ж мать…
Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом — знаком единого бога.
— Зря мы в тот дом не заглянули, — произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.
— Одаренный Единым, — тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: — Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.
Парень не дошел до них всего десяток метров.
В один момент он обмяк и рухнул лицом в землю.
* * *
— Может, все же артефакт какой? — спросил Гош, вороша угли палкой.
Они сидели на краю поля, у костра. Рядом стояла телега, а недалеко с жадностью жевала траву тощая кобыла.
— Я весь дом проверил. Ничего там нет, — задумчиво произнес Снек, вертя в руках потрепанную книжицу. — Только старый псалтирь.
— Ну не мог же он это молитвами на старый лад сделать? — хмыкнул воин.
— Обычный человек точно бы не смог, — кивнул клирик и взглянул на парня, который лежал в бессознательном состоянии на старой подстилке с печки. — Но если допустить, что он необычный…