Дожевав, торговец проглотил и отложил в сторону хлеб.
Сев на колени, он собрал ладони к себе и провел ими по лицу. Прошептав что-то на родном наречии, он поклонился, коснувшись лбом ковёр, и тихо повторил слова.
Спустя несколько минут молитвы он вышел из палатки и достал из складок одежды мешочек с монетами.
— Сходи по торговца, кто еще не ушел, — произнёс Сармат, протягивая кошелек стоявшему у шатра охраннику. — Купи все крепленое, что у них есть.
— Саламийское?
— Нет. Оно дорогое. Купи перегон, что делают из скисшего винограда и ягод. Всё, что купишь, до заката должно быть у ворот в город. Понял?
— Слушаюсь, господин, — кивнул воин.
— И вот еще, — махнул рукой ему торговец и передал еще один кошелек поменьше. — Спроси про рабов.
— Воинов?
— Нет. Воины не нужны. Церковники идут в город и собираются биться с черной язвой. Им нужны будут руки. Спроси торгашей, кого из рабов они не смогут довезти живыми обратно через пустыню. Дорого не бери.
— Дети? Бабы?
— Пойдут, — кивнул Сармат. — Если перехода они не переживут, так хоть здесь смогут еще принести пользу. Главное побольше и подешевле. Их тоже к закату к воротам. Понял?
— Понял, господин, — кивнул воин.
— Ступай, — кивнул торговец и повернулся к солнцу, снова повторив жест, и проведя ладонями по лицу.
* * *
— Знаешь, я пересмотрел твои постоянные попойки с кем попало, — произнёс Снек, глядя на телеги с бочками. — Иногда твой грех приносит плоды.
— Ты о чем? — спросил Гош, рассматривавший рабов, которых им выделили торговцы.
Рядом с телегой закованные в одну цепь стояли худые девушки, парочка стариков и восемь детей. Даже с первого взгляда выглядели они изможденными. Худые, с заостренными чертами лица, словно не один день голодали.
— Я о твоих знаниях о традиции путников у южан, — ответил Снек. — Я ведь правильно понимаю, что ты не первый раз пользуешься этим приёмом?
— А как по-твоему я «грешил», когда было не на что? — усмехнулся паладин. — Напоить и накормить путника издалека для южан — это хороший знак. Они верят, что путник послан богом, и как ты с ним обойдешься, так и бог к тебе будет относиться.
— Странная традиция, — буркнул Снек.
В этот момент скрипнули ворота, и створки начали расходиться. Перед командой Дубовой лозы предстали пустые улицы. Встречали их только четверо солдат и пять мужчина в белых балахонах, лица которых были замотаны масками.
Снек еще раз оглянулся на телеги с бочками и двадцать рабов, скованных цепью с лицами полными отчаяния.
— Дерьмово получается, — огласил витавшую в воздухе мысль Гош.
— Дерьмово, — согласился Снек. — Но другого выхода нет.