— Так он ведь тупой, как палка.
— А ты резать его собрался? — хмыкнул клирик. — Смотри. Эти ножи нужны только для того, чтобы соскрести верхний слой чёрного струпа.
Клирик нагнулся к руке и ловким движением несколько раз провёл по одной из язв ножом, соскребая гной и чёрную корку.
— М-м-м-м… — застонал мужчина.
— Терпи, — произнес Снек. — Если хочешь жить — не дергайся.
Ари сморщился от зловонного запаха и нехотя подошел к другой руке.
— Чем быстрее сделаем, тем больше шансов, что он переживет вливание светом и встанет на ноги, — пояснил клирик.
Ари кивнул и принялся за работу.
На пол дома, хозяев которого позавчера сожгли на общем костре, начали падать капли гноя и ошметки чёрных струпов. Снек действовал быстро и решительно, справляясь с каждой язвой за несколько движений. Ари действовал медленнее, и ему приходилось гасить рвотные позывы. Так или иначе, но им удалось справиться с телом человека за двадцать минут. Тот под конец уже в открытую орал во все горло от боли, но никаких эликсиров или обезболивающих трав.
— Ари, самогон!
Парень сбросил перчатки и подхватил графин, плотно заткнутый самодельной пробкой из деревяшки и тряпки. Налив в небольшую миску, он протянул ее Снеку. Тот смочил в самогоне тряпку и принялся протирать раны.
— У-У-У-У-А-А-А-А!!! — завопил мужчина.
— Терпи, — рыкнул Снек, прижимая руку к столу, на котором лежал больной.
Ари принялся помогать наставнику, стараясь не обращать внимания на крики и попытки больного вырваться.
Всё заняло около десяти минут. Снек не церемонился, в отличие от Ари, не привыкшего к таким работам. В итоге измученный раненный всё-таки получил свою порцию обезболивающего и успокоился.
— Теперь работаем светом, — ответил Снек и, начертив на груди больного знак Единого, кивнул Ари.
Парень взял в руки псалтирь и принялся читать молитву.
— Пресвятая дева, спасительница и целительница…
За всем этим действием у входа наблюдали Гош с Руди.
— Такими темпами местные быстрее передохнут, чем дождутся нашей помощи, — произнёс Гош.
Руди мрачно взглянул на паладина и тяжело вздохнул.
— Пойдем, нам надо заняться сортировкой, — произнёс воин и хлопнул по плечу воришку.
Выйдя из помещения, они направились к небольшой площади, которую окружали дома из серого кирпича, что местные делали недалеко от города.
Двухэтажные дома с открытыми настежь окнами. Кое-где всё еще висели чёрные тряпки, обозначающие, что внутри болеющие. Лестницы, ведущие на второй этаж с улицы, говорили о том, что в доме зачастую жило по несколько семей.
Под ногами у паладина и послушника была каменная мостовая. Раньше она была всегда чистой и опрятной. Её ежедневно протирали подошвами сапог и подолами длинных одеяний местные жители. Раз в неделю на улицы выходили заключенные и осужденные жители, которые с метлами убирали то, что осталось. Город всегда славился своей чистотой и опрятностью. Своими прямыми улицами и стратегией застройки.