— Дело не в пайке, — покачал головой клирик. — Я рад, что ты нашел в своем сердце что-то, помимо алчности. Действительно рад. Но ты можешь сделать большее.
— Что?
— Я вчера одевал тебе артефакт на шею, — произнес Гош. — Помнишь?
— Помню.
— В тебе есть сила жизни, — не стал тянуть клирик. — Ты можешь помочь нам спасти тех… Кого мы уже не надеялись спасти.
— Я мертв. Откуда во мне может быть сила жизни? — без особого энтузиазма произнес Руди. — Это какая-то ошибка и…
— Именно благодаря этому дару ты мог остаться в живых. Именно благодаря ему, твое тело не гниёт, как у всех мертвецов, и ты прекрасно чувствуешь вкус еды. Я еще в этом не разбирался, но я считаю, что всё дело именно в нём.
Руди недоверчиво перевел взгляд на паладина.
— Другого варианта, почему ты всё еще до конца не умер, у нас нет, — пожал плечами Снек.
— Что от меня требуется? — спросил послушник.
— То, что ты никогда не делал, — ответил клирик. — Заставлять жить других.
В этот момент скрипнула дверь и на пороге появился покачивающийся Ари.
— Я готов, — произнёс он.
* * *
Молодой парень лет двадцати сидел на мостовой и молча смотрел на свою сестру. Его лицо было замотано тряпками, как и руки. На повязках были видны засохшие пятна от сукровицы, что выделялась после лечения.
С момента, как он смог ходить, он приходил к оставшимся живым и молча смотрел, изредка поднося воду ребенку. Прошло уже два дня, и среди больше сотни стариков и детей осталось не больше двух десятков.
— Воды… — едва слышно прошептала губами девчонка.
Парень тут же нагнулся и взял небольшую пиалку из глины, тут же прислонив к губам сестры. Маленький глоток, и девочка едва заметно вздрогнула.
В голове парня уже давно исчез страх, появившийся с первыми пятнами на теле родного человека. Давно пропало отчаяние, пытавшееся укорениться после смерти родителей. Даже чувство полной безысходности после следов черной язвы на своем теле исчезло. Внутри поселилась пустота.
— Кого следующим? — послышался голос.
Парень поднял голову и обнаружил на пороге того самого церковника, который вынес приговор для его сестры, и поставил ей и ему на лбу отметки печатями.
Он обвёл взглядом зал и остановил его на сестре.
— Я думаю, начнем с той, — произнёс он.
В зал вошли рабы и подошли к девочке.
— Что?.. — хотел было спросить парень, но церковник его перебил.
— Мы нашли способ, как ее исцелить. Есть риск, что она не переживет, но пока у нас всё выходило, — пояснил стоявший рядом с ним широкоплечий паладин.
— Вы… я могу…
— Только давай без истерик, — тут же произнёс воин, сморщившись, словно это рядовое дело. — Дай нам поработать.