— А должна! Не быть в отчаянье, в смысле, а обвинять. Ночь с такой красоткой и какие-то там дела, — она раскрывает ладони так, будто что-то в них взвешивает. — Ночь с красоткой или дела?
— Ну и как твои измерения?
— Ночь с красоткой. Не знаю, — Алмазова переводит на меня осоловевший взгляд и хмурится. — Может, со мной че не так, но даже я, будучи гетеро, выбрала бы ночь с тобой. Нет, я его никогда не пойму.
Я тоже.
Слов хватает только на вздох.
Реально обидно.
Придя домой, почти полчаса разглядывала себя в зеркало, ища изъяны. Ничего критичного, может, только глаза слишком большие, или губы не такие пухлые, как хотелось бы. Фигура вроде ничего. Так в чем же дело? Почему вместо того, чтобы голой сминать простыни, я сижу и битый час перебираю свои носки?
— Ты должна к нему поехать. Однозначно.
— Что?
— Надо съездить к нему и высказать все, что ты о нем думаешь! Нельзя так просто взять и не прийти на свидание. Давай, в баню носки, завтра разберешь.
— Лер, мы пьяные, — стараюсь успокоить подругу, но, судя по взгляду, она уже завелась и обдумывает, во что меня нарядить. — Никуда мы не поедем. Не хочет, ну и бог с ним.
— Ах, если бы я все отдавала на волю случая, уже была бы замужем за Максом и жила бы где-нибудь на севере, маринуя оленину, — ворчит она, напоминая о бывшем парне, который предложил ей выйти замуж, а потом случайно проболтался, что хочет с женой жить только на родине и в ее родном городе оставаться не планирует.
— Жизнь всегда нужно брать в свои руки! — менторским тоном заявляет подруга, вороша аккуратные вещи в поисках подходящего наряда.
— Лер, не надо. Ну бред же.
— Если трусишь, я с тобой поеду. Но ты просто обязана показать ему, что он упустил! Вот! То-то же! Пусть знает наших!
Остановить бурную деятельность подруги уже было не в моих силах. Я просто наблюдала за тем, как она вытаскивает из спальни свой чемодан-косметичку и втыкает в розетку плойку.
— Я ему покажу!
Просто пью.
Остановить ее сейчас невозможно. Дохлый номер. Если Лерычу что-то взбрело в голову, вымести это можно, только если сделать.
Как ни странно, но в моей голове поселяется кромешная пустота и умиротворение. Видимо, выплакавшись, я уже растеряла свой воинственный настрой и сейчас хотела просто рухнуть в кровать, чтобы до завтра не думать о потрясающем теле, что так некрасиво от меня свинтило.
Подруга, даже под градусом, умудряется сделать мне просто бомбический макияж и завить волосы в мягкие локоны, делая легкую, но изящную укладку. Все мои вещи она категорически отметает, забраковывая их непробиваемым «скучно», и под конец снова мчится к себе, с грохотом хрупкого слона топая по ламинату.