Все вокруг стало пахнуть сексом. Горячим, откровенным, и перед глазами плясали картинки того, как он подхватывает меня на руки, позволяя держаться руками за широкие плечи, и тащит в спальню. Все это читалось в его глазах, в чуть сжатых массивных кулаках, в напряженном спазме мышц на животе.
Я кончу, просто глядя на него, честное слово.
— С меня путтанеска, — коварным хриплым басом сказал он. — Любишь пасту?
— Безумно, — только и смогла выдавить я, облизывая сухие губы.
Глава 18
— Значит, любишь путан, — брякнула я, наблюдая за мужчиной, снующим у плиты с видом человека знающего.
— Мм?
— «Путтанеска» с итальянского «в стиле путаны».
— Не знал, спасибо, что просветила, — хмыкнул он не оборачиваясь. Это позволяло разглядывать широкую сильную спину, не боясь быть застуканной.
Кухню в квартире холостого мужчины я представляла себе несколько иной, но Михаил и здесь меня удивил. Я могла бы сказать, что готовили здесь часто, а не просто обставили комнату, дабы следовать правилам. Множество кухонного инвентаря, специй по прозрачным баночкам, даже разнообразие сковородок — все это говорило о том, что владелец любит проводить время у плиты.
— Пармезан? — вежливо спросил он, убрав руку за спину, и словно официант в ресторане поставил передо мной тарелку с горкой спагетти в томатном соусе.
— Не откажусь.
— Тогда, может, вина?
— Мне на сегодня хватит, — буркнула я, все еще ругая себя за спонтанную выходку. Оно, может, и к лучшему, но все равно захват алкоголем моего сознания ничуточки не красил.
— Как скажешь.
Ужинали мы в молчании.
Я уплетала безусловно потрясающее блюдо, а Михаил медленно пережевывал спагетти, пристально глядя на меня. Он даже это делал сексуально! Чуть щурил глаза, позволяя разглядеть, как желваки ходят на щеках, подчеркивая врожденную скуластость, и держал вилку в крупных пальцах так бережно, что меня вновь заштормило, будто в этой пасте запрятан не выпаренный коньячок.
— Спасибо, это было просто обалденно! — Облизывая соус с губ, поблагодарила я, и Михаил лишь вежливо качнул головой, собирая тарелки и опуская их в мойку.
Поела, пора и честь знать, наверное. Спасибо этому дому, пойду к другому, как говорится.
— Соус, — мужчина провел пальцем по своей губе, показывая мне, где нужно стереть. Отзеркаливая, я вытерла рот. — Нет, еще не все.
— Где?
— Вот здесь, — и вновь пальцами по губам. — Нет, снова оставила.
— Да где?
— Вот здесь, — медленно подкравшись, он опустил руки по краям барного стула, на котором я сидела, и запер меня своим телом в капкан. Дышать сразу стало в разы тяжелее, и затрудненное дыхание не укрылось от его глаз. — Вот… здесь…