— Нет, мышка, мы не закончили.
Горячий торс вклинивается между ног и занимает все место, припечатывая меня к постели, вынуждая обхватить чужие бедра.
Один мощный толчок, и блаженство затапливает меня по горло, заставляя восторженно застонать, ощущая, как туго мышцы сдавливают крепкий ствол внутри. Мощная наполненность бьет по вискам учащенным пульсом и просто возносит над едва отступившим оргазмом.
— Я же говорил, что буду аккуратен, — шепчет он, подхватывая меня под коленом и толкаясь сильнее.
Буквально натягивает на себя. Будто я хрупкая, легкая, и ему ничего не стоит нанизать все мое тело на свой агрегат. И мне нравится. Чувственная медлительность напоминает вздох перед прыжком — такой же неумолимо короткий и необходимый. Мне нравится чувствовать короткие, но тугие толчки, окончательно поменявшие пол с потолком местами. Нравится чувствовать дыхание на своих губах, влажное и горячее. Чувствовать запах, терпкий и раскаленный.
Но все проходит, и время на то, чтобы я привыкла, тоже закончилось. Бедра движутся резче, грубее, звонче. Каждый хлопок подбрасывает меня вверх, а сердце — под горло, заставляя втягивать кислород через раз, насколько хватит. Размер уже не кажется таким большим. Он иде-аль-ны-ый! Именно такой, как я и думала. Словно член этого мужчины природа создала исключительно для меня. Чтобы вот так, крепко, до предела, до трения.
— Ты просто аху… бл… су... — рычит он, пытаясь подобрать приличное выражение, но огненная вспышка в его темных глазах говорит куда больше, чем какие-то там слова.
Мне хочется его трогать. Прикасаться. Изучать. Находить слабые и сильные точки на нем, наблюдая, как сильное тело трясется от наслаждения. Мне так хочется… Честно…
Невольно тянусь губами, но в последний момент вспоминаю о его оргазме и запинаюсь, замечая хмурый взгляд. Кто знает, как он реагирует на такое откровенное желание, каким я руководствовалась, проглатывая мужское семя?
Снимая сомнения, Михаил кончиками сильных пальцев сжимает мои щеки и тянет на себя, впиваясь поцелуем так отчаянно, так откровенно, что меня оглушает, будто рыбу динамитом.
— Не сомневайся, — отвечает на непрозвучавший вопрос и опускается к шее, ведет по ней языком, расчерчивая влажную дорожку до самого уха.
Я больше не могу, я на грани.
Вихрь эмоций и ощущений прокатывается цунами, оставляя после себя чистейшую радость. Искрящуюся, головокружительную. Новая волна оказывается в разы сильнее предыдущей, и меня невольно выгибает в спине, кружа и подбрасывая под огромным телом. Я слышу, как кровь торопливо бежит по венам, разнося в каждую клеточку эндорфин, и чувствуя, какими прерывистыми и сильными стали толчки. Этого хватит. Мы оба на грани.