— Повезло Марку, — хмыкнула я, вспомнив, как тот налегал на ракушки.
— Не говори про этого неженку. Не привык ничего делать своими аристократичными ручонками, — задорно подмигнул огневик. — Особенно в турне туго приходится: без меня и бутерброд соорудить не в состоянии.
Я расхохоталась, представив, как Виктор носится на посылках у своего клавишника и спасает того от голодной смерти. Нелепая сцена.
— Думаю, он притворяется: у тебя просто очень вкусно получается.
— Это да, — самодовольно протянул Виктор, а я снова расхохоталась. — Если заметила, у меня вообще получается все, за что берусь.
— Ты такой самокритичный, — фыркнула я скептически.
— Не похвалишь себя сам, никто не похвалит.
— Слушай, а не обидно, что тебя с драконом постоянно сравнивают? — озвучила давно интересовавший вопрос.
— Только за глаза. Открыто обозвать меня ящером только ты умудрилась, — покачал головой Виктор. — Рассказали уже, как ты возмущалась по поводу этого сочинения. И вот странное ты создание, Лисенок, в лицо говоришь гадости, а за глаза защищаешь.
— Просто это дикость какая-то. Столько шуточек по академии ходит. Нельзя так.
— Привык уже. К тому же в моем поведении действительно есть многое от зверя.
— Чепуха. Уверена, ты специально утрируешь. Это как у меня с рваными джинсами.
Виктор прищурился, внимательно меня изучая. На тонких губах заиграла блуждающая улыбка. Очень хотела услышать его ответ, но огневик промолчал. Поэтому я отвернулась и уставилась на помост.
Там уже красовались массивные, но в то же время невероятно изящные изделия из металла: мангал в форме паровоза; павлин, изогнувший длинную шею и распушивший хвост, будто живой; трон со спинкой в форме головы дракона и ручками, переходящими в распахнутые крылья; огромная карета с узорчатыми колесами и железным ананасом на крыше. Присмотрелась. Отдельные элементы этого экстравагантного транспорта были покрыты сусальным золотом, а сиденья мастер решил обтянуть кожей. Сложно и кропотливо.
Но наибольшее внимание привлекла скульптура человека из длинных тонких металлических тяжей, переплетенных между собой с особым умением. Мужчина склонился к земле, упав на одно колено, а его крылья-пластины взмывали вверх, напоминая ожившее пламя. И было в его позе столько силы и столько обреченности, что в груди защемило. Чувствовалась работа не просто кузнеца, а художника с чуткой душой.
Градоначальник вскинул руки, делая объявление, и к нему один за другим потянулись дородные мужчины.
— А вот и авторы этих невероятных изделий! Поприветствуем их. — Раздались громкие аплодисменты и крики из толпы. — А теперь давайте определять победителя!