Но ни одного шанса и на муки. Братьям, в отличие от меня, не пришлось голодать, скрываться, лгать и использовать свой дар направо и налево, позабыв заветы предков.
Так ли уж странно, что я с легкостью нарушила брачные обеды? После того, через что я прошла, это уже не казалось чем-то подлым. Обычное желание мышки выжить в лапах кошки.
Нет больше маленькой и наивной Кейры. Есть беглянка Кейра Ивори – любимица лаванды, лишенная рода отступница.
Интересно, как далеко я могу зайти, если понадобится?
Я все еще думала об этом, пока вместе с дорожной пылью смывала с себя и усталость. Я так давно не имела возможность нормально принять ванну, что увлеклась и вспомнила о времени, лишь когда вода окончательно остыла. Памятуя о лодыжке, я осторожно поднялась, потянулась к пушистому махровому полотенцу и едва не выронила его из-за неожиданного стука в дверь.
– Миледи, – раздалось из коридора, – прибыл лекарь. Вы позволите себя осмотреть?
– Минутку! – крикнула я и торопливо набросила на плечи халат, а затем потуже затянула пояс. Подумав немного, обернула мокрые волосы полотенцем. – Да, пусть заходит.
Дверь отворилась, и порог переступил мужчина средних лет. В его волосах поблескивала первая седина, а под глазами залегли темные круги. В руках он сжимал ручку кожаного чемоданчика.
– Леди Гарланд, меня зовут мистер Крайлер. Прошу прощения, что заявился к вам в покои, но в записке вашего мужа говорилось, что дело срочное.
Судя по выражению лица, Крайлер ожидал увидеть как минимум смертельно раненого солдата, а не относительно здоровую молодую леди прямиком из ванны.
– Боюсь, мой муж немного преувеличил срочность проблемы, – проговорила я и жестом попросила лекаря присесть. – В дороге я повредила лодыжку. Ничего серьезного, но травма причиняет мне боль.
– Что ж, тогда я понимаю волнение лорда Гарланда: женщины не должны испытывать боль. Это удел мужчин.
В памяти пронеслись сцены родов одной из родственниц, и я проглотила усмешку. Пожалуй, о боли некоторые женщины знают побольше мужчин…
Я опустилась на постель и позволила мистеру Крайлеру осмотреть больную лодыжку. Как только его пальцы коснулись обнаженной кожи я чисто рефлекторно обратилась к дару: сработала привычка, приобретенная на улице. Когда знаешь страхи и желания человека, легче понять, стоит ли видеть в нем угрозу или нет.
Сознание привычно разделилось. Часть меня отвечала на вопросы мистера Крайлера, а другая – исследовала его суть, осторожно и незаметно. Желания, представленные в виде детской карусели с лошадками, залитой солнцем, я обошла и сразу спустилась по склизким высоким ступеням к страхам. Я почти дотронулась до двери, толкнув которую, оказалась бы в царстве тьмы и холода, но в последний момент отдернула руку.