Анжела знала, что надо делать, уже сотый раз думала, каково это в постели с чужим человеком, который ей совершенно не интересен. Да, Альберт был даже милый, вот именно, что даже, но это не то, о чем она мечтала.
"Кто-то из них будет преданно служить стране, но обязательно найдутся те, кто предаст. Кто станет воровать и возглавит финансовую или политическую мафию. Жадность, слабость, страх за себя, порой людей толкает на измену." – говорила Ольга Павловна, и Анжела с ней полностью соглашалась. Она любила свою страну с ее плюсами и минусами, любила тех же американцев и поляков, что с брызгами кричали, какая Россия отвратительная страна. В ней был дух патриотизма, это не мем, внушенный с колыбели, просто верила в большую страну и народ, который может жить дружно. Среди ее друзей были те, кто исповедовали харедим, иудаизм, христианство, католицизм, мусульманство и протестантизм. Ее отец работал в прокуратуре, и она как никто другой знала, что такое откаты, как разворовывают бюджет. Иногда отец возвращался с процесса с серым лицом, значит, он проиграл дело. Иногда все ломал судья, словно это его личная лавочка, порой срабатывал подлог. Либо придет человек от губернатора и тонко намекнет, что надо замять.
"Но ведь он же хороший, – думала Анжела, пригласив к себе в студию Альберта. – Все они пока молоды хорошие, а потом, дорвавшись до власти, становятся тиранами". Именно поэтому и согласилась сотрудничать с Ольгой Павловной, что представляла органы, которым нужен был материал на будущих министров, политиков, бизнесменов. Тех, кто лет через двадцать встанет у руля страны.
– А у тебя красиво, тихо, я бы сам не отказался от такой студии, – заявил Альберт и поставил на стол бутылку "Мукузани", что было разлито в Грузии.
Девушка уже пару раз с ним целовалась, ну подумаешь, не те губы, что ей нравятся, улыбалась, льстила, сжимала его ладонь, намекая, что ей нравится. И вот он в ее квартире. "Бедненький, – посмотрела на него и достала два бокала. – Но я это сделаю, может ты будущий Гамидов, Уликаев, Белых или Гайзеров".
В душе было мерзко, отвратительно, погано, словно хотела совершить что-то унизительное. Да, в этом была доля предательства, но ведь он сам к ней пришел, никто не заставлял. Уже обнимал, тянул к ней свои губы, целовал, а пальцы искали молнию, чтобы снять платье.
"А ну его, – постаралась выбросить из головы все сомнения. – Он мужчина, а что я хочу? Да, именно этого! Почему бы тогда не получить удовольствие". Через несколько минут была голой. Анжела наблюдала за тем, как Альберт раздевался, спешил, переживал, даже не думал, что с первого раза получится. Достал купленный на всякий случай презерватив, пальцы не слушались.