— Ты же понимаешь, что мы тебя все равно вскроем.
В этой фразе столько двойного смысла, что аж тошно. Я поднимаюсь на свои фальшивые Лабутены с подкрашенной лаком для ногтей подошвой и выпрямляюсь.
Они остаются мужчинами, возбужденными к тому же мужчинами. Потому что их взгляды моментально сканируют мое тело и останавливаются между скрещенных бедер, которые я по-прежнему сжимаю слишком сильно, чтобы унять боль вперемешку с нелогичным возбуждением.
Я и не надеюсь, что скрестив ноги, утаю от них хоть что-нибудь. Для этого мне бы пригодились трусики, а так — воображение дорисует им все остальное.
— Рано или поздно это ждет каждую женщину, разве нет? — громко спрашиваю я так, как будто мне совсем не страшно.
Медведь сдавленно рычит, и только острый, как сталь, взгляд Ворона удерживает его на месте. Не знаю, зачем я дразню его. Может быть, добиваюсь того, чтобы он разложил меня тут же на диване с подозрительными пятнами, и сделал это. Тогда мне хотя бы не нужно будет бояться.
Но Ворон одним взглядом призывает Медведя успокоиться, и тот действительно остается на месте.
Самообладанию Ворона можно только позавидовать, хотя я успеваю заметить, как он бегло облизывает губы, когда окидывает взглядом мои голые бедра.
Это движение отзывается внезапным спазмом внизу моего живота. И я только сильнее ненавижу их обоих. Они не должны оказывать такого влияния на меня. Ни один из них. Я должна мечтать только о том, чтобы увидеть, как они захлебываются собственной кровью, а не хриплыми стонами удовольствия.
— Что ж, Луиза, — произносит Ворон. — Тогда ты не оставляешь нам выбора. Мы забираем тебя с собой.
Из уст Ворона это звучит, как приговор.
Но если они захотят отнять у меня жизнь, я заберу их вместе с собой.
Именно Цербер ведет меня в одну из машин на заднем дворе после того, как сопроводил меня к раковине, чтобы смыть с себя потекшую косметику. Мне даже было позволено натянуть чей-то брошенный атласный халат с китайскими драконами, который Цербер отыскал на кухне. Бордель непривычно тих и заброшен, как при апокалипсисе.
Меня закрывают в одной из машин, Ворон садится в третью, Медведь в четвертую. Они никогда не ездят вместе. Я знаю это из отчетов ФБР.
Меня колотит от холода на заднем сидении черного внедорожника, халат слишком короткий и тонкий, чтобы греть, к тому же адреналин в моей крови зашкаливает.
Дверца машины внезапно распахивается и ко мне на заднем сидении присоединяется Медведь.
Я тут же отшатываюсь к противоположной двери, но это бесполезно. Медведь огромен, и в машине, пусть и просторной, это ощущается как никогда остро. Усаживаясь, он поправляет пальцами джинсы в паху и широко расставляет ноги. Перехватывает мой взгляд, и я, вспыхнув, снова отворачиваюсь к окну.