Крылья тонкого носа раздуваются, а желваки играют на стиснутой челюсти. Александра все-таки поворачивается ко мне вполоборота, прожигая штормом в потемневших, без единой искорки глазах.
— Ох, а я вас и не заметила! Доброе утро, Николай Евгеньевич.
Клянусь, она выплевывает мое имя, как надоедливую безвкусную жвачку. Скрыть презрение она не пытается даже ради Зины, которая стоит непозволительно близко. Вот, кто взрывается при любой малейшей возможности, и у кого нет той брони, какую успела отрастить Алена. Все ее эмоции, как на ладони.
— Просто хочу убедиться, что у тебя действительно нет проблем с осанкой, — тихо произношу я.
Я сошел с ума. Не иначе. Но мне нравится дразнить ее, ходить по краю, даже зная, что нельзя пересекать черту.
Во второй раз веду рукой сверху вниз по центру ее спины, но задерживаюсь между лопаток. Если я так хорошо вижу ее позвонки, то должен чувствовать и бюстгальтер.
Но ничего нет.
На ней нет лифчика, чтоб ее черти драли!
Перед глазами темнеет, и только одна часть моего тела рада такому решению Александры. Член салютует ей, распрямляясь в полный рост. А она — клянусь, специально! — немного трется об него ягодицами.
Черт возьми, если со мной найти общий язык ей не по силам, то подход к этой дубине она нашла сразу же.
— И почему у тебя такие сложные отношения с нижним бельем, Александра?
От моих слов она вздрагивает всем телом.
Теперь понятно, почему тот парень возле аэропорта так жаждал ее затискать. Я бы поступил точно также.
Автобус останавливается у входа в здание стамбульского аэропорта, и я выпрыгиваю первым. Скидывая на ходу куртку, набрасывая ее на сгиб локтя, чтобы скрыть предательские реакции своего тела. А то турецкие пограничники решат, что я чересчур люблю их родину.
За пять часов стыковки между рейсами, в Стамбульском аэропорту имени Ататюрка, к нам должны присоединиться и другие члены экспедиции, но как обычно, все идет не по плану. И я рада, что могу помочь Зине со сборами «потеряшек».
Пока бегаю между гейтами, чтобы собрать опоздавших, Зина обзванивает тех, у кого включен роуминг. И хотя бы в это время мои мысли не заняты исключительно Одинцовым. Мужчиной, которой за каких-то неполных две недели перевернул мою жизнь с ног на голову.
И продолжает делать это каждую нашу встречу.
Вместо того, чтобы держаться в стороне, Одинцов только подначивает мое любопытство. Подкидывает все новые необъяснимые поступки, которые загоняют меня в тупик.
Зачем он вообще поцеловал меня в метро? Зачем бросился следом за мной из ресторана? Все оставшееся до перелета время я ломала голову над этими вопросами, но вот я уже в Турции, а по-прежнему не нашла ответов. А к прежним вопросам прибавились новые — зачем он дразнил меня в автобусе?