Смотрю на влажные серебряные локоны в своих руках, тонкий запах персиков одержал победу над манго.
— Знаешь, ты первая, кто задал мне этот вопрос.
— Знаешь, это ведь не ответ на него, — мягко отзывается она.
Откладываю расческу в сторону, притягивая ее к себе. Она откидывает голову мне на плечо, а я смотрю в зеркало, в котором она отражается. Голая, доверчивая, такая красивая. И кто видит меня насквозь.
— А я пытался уйти от ответа, — признаюсь я.
Веду пальцами по ее светлой незагорелой коже. Контраст цветов сводит с ума — мои пальцы темнее и четко выделяют на ее белом теле.
Ласкаю твердые, как розовые леденцы соски, а после веду пальцами вокруг пупка, заставляя ее дрожать в моих руках. И наконец-то опускаюсь ниже.
Я был прав, ее бедра блестят от смазки. Она ахает, когда я развожу пальцами влажную розовую плоть. С тихим стоном, раскрываясь для меня, Саша сама ставит одну ногу на стул, на котором только недавно сидела, пробуя манго, а потом и мой член.
Не могу с ней не согласиться. Так определенно будет удобнее.
Ее глаза закрыты, а губы, наоборот, приоткрыты. Она тяжело и часто дышит, затылком касаясь моего плеча. Одна моя рука на ее груди, а вторая — между ног. Когда мой палец оказывается в ней, она стонет, как всегда громко, и от ее звуков по спине бегут мурашки, а желание моментально отзывается в паху.
Она совсем не чувствует стеснения, хотя знает, что я наблюдая за ней в зеркало, и даже подается ко мне бедрами, шире разводя ноги. Она готова показать мне всю себя, и я хочу подарить ей в ответ столько же удовольствия, сколько она подарила мне.
Добавляю второй палец, и Саша практически повисает на мне. Ее бедра напряжены, грудь подрагивает от частого дыхания.
— Еще!…
Но вместо того, чтобы дать еще, я вынимаю пальцы. Она тут же распахивает глаза, но негодование в них сменяется шоком и удивлением, когда я подношу их к своему рту и облизываю.
— Ты тоже сладкая. Очень.
Она смотрит на меня с таким восторгом, что я ощущаю себя лучшим и единственным из всех миллиардов других мужчин. Накрываю ее губы, возвращая пальцы в нее. Она с удивлением отвечает на поцелуй, а после с радостным стоном выгибается дугой, обвивает мою шею одной рукой.
Ее губы на вкус все еще сладкие от манго, она стонет и подрагивает, напрягая мышцы живота. Она упоительно целуется, и становится такой влажная, что в нее без труда входят уже три моих пальца. Она становится похожей на натянутую струну, но при этом, что бы я ни делал и как бы ни старался, мне все равно не удается довести ее до пика.
— Ты что, сдерживаешься? — рычу ей в губы.