В груди зашлось, заметалось встревоженной птицей сердце.
Словно мелкие разряды ударяли в солнечное сплетение и ниже растекалось тягучее, невыносимо приятное тепло.
Рельгор подался вперед, ко мне и какое-то время только все сильнее каменел. Казалось, становился все больше, мощнее и… привлекательней.
Из прикушенной губы нага выступила округлая, объемная алая капля. Он слизал ее, размазав по и без того чувственному, яркому рту.
Боже! Да что с нами творится! Почему? Как?
Тельвена я видела еле-еле. Как нечеткий силуэт, что маячит за кольцом освещенного ярким фонарем участка ночного города. Аудитория растянулась вокруг пестрыми размазанными пятнами.
Зато Рельгора я видела очень четко. Даже слишком.
Бугры мускулов, что жгутами опутывали его руки. Такие же мощные жгуты на шее. Настоящие металлические щитки – грудные мышцы, которые очень хорошо проступали сквозь тонкую ткань рубашки. Темные полоски в сверкающих, как неоновые огни, зеленых глазах нага.
Он… пришел… Ко мне…
Наверное, так глупо и романтично думает школьница, дождавшись на свидании первого красавца класса. Он… пришел… И все… Будто этим все сказано…
Потому, что других слов просто нет. Или они кажутся настолько ненужными, чужими, нелепыми…
– Я вижу, вы закончили свой первый рабочий день. И хотел бы предложить вам отметить этот факт не сомнительным походом в ресторан с малознакомым оборотнем, а ужином в моем замке. Официально приглашаю вас к себе домой, как мою спасительницу и теперь новую жительницу нашего мира!
Он говорил вроде бы почти официально, но интонации нага казались такими… Не знаю, может мне только почудилось. В них слышалось отчаяние существа, у которого отнимают самое важное, и ласка, какую проявляешь только к самым дорогим тебе родственникам и друзьям. А еще… еще странная неуверенность. Которой я прежде за нагом никогда не замечала.
Я ошарашенно уставилась на адельтаха и не могла выдавить из себя ни слова. Даже элементарного «Добрый вечер».
Немного придя в себя, я заметила и еще одну странность. Рельгор был одет в черную рубашку с коротким рукавом и такие же брюки! То есть он пришел ко мне в человеческом обличье!
Наг остановил на мне взгляд и, кажется, вообще не двигался. Словно врос в пол.
Тельвена он, казалось, вообще не заметил.
Или не счел нужным заметить. Однако спустя минуту будто бы поправился, опомнился и небрежно кивнул вельмеру.
– Приветствую.
Так скорее требуют уйти, признаются в искренней, незамутненной сомнениями ненависти.
Тельвен в долгу не остался.
Его: «Приветствую» больше походило на киношное «Давайте-ка выйдем, поговорим…» с последующим традиционным мордобитием.