Прошло несколько дней и ночей — бесцветных и скучных. Айрис не могла придумать, куда применить свои силы, пока они еще есть. Сад под снегом. Надо бы завести в доме зимний… И почему она раньше не посадила в гостиной цветы? Все равно гостей они принимают очень редко.
Недавно пошедшие слухи о беспорядках на границе усиливались, многие предпочитали проводить время в доме и грелись у каминов. Жизнь замедлилась, как река, скованная до весны льдом.
Айрис только и оставалось что читать книги, многие из которых она уже знала наизусть. Отец где-то пропадал несколько дней — вроде уехал к старым знакомым. И как те еще его терпят, такого пьяницу? Без него было хорошо: тихо, спокойно. Они болтали с Мари, вместе готовили еду и коротали вечера за рукоделием и разговорами по душам.
Порой их навещал старик — соседкий кучер, спрашивал, не нужна ли помощь, а потом оставался с Мари пить чай и разговаривать. Экономка даже расцветала от такого внимания, а в доме, хоть и недолго, был мужчина, способный защитить.
Но вот отец показался на пороге — непомерно довольный, и Айрис обреченно вздохнула. Нельзя не любить собственного отца, это грех, но лучше бы… он дольше оставался у тех знакомых. Пришлось отвечать на его расспросы и поддерживать беседу. Пока он трезв, выглядит, как прежде, разве что под глазами мешки и руки дрожат.
Айрис все чаще выглядывала в окно, размышляя, как бы уйти из дома и не замерзнуть в такую погоду. Мороз крепчал, дело шло к самой середине зимы.
Вдруг на улице словно кто-то позвал. Сердце вдруг забилось взволнованно, хотя Айрис сказала сама себе, что зря надеется. Если ее и зовут, то это наверняка Лорин. Пришел извиняться?
Она отвернулась было от окна, больше никто не звал, но что-то так настойчиво потянуло ее наружу, что Айрис торопливо накинула любимую алую накидку с капюшоном и сунула ноги в сапоги.
— Ты куда, дочь? — рассеянно спросил отец, который завозился в гостиной.
— Скоро вернусь!
Даже если ей показалось — стоит хоть немного прогуляться.
Айрис выбралась из дома и огляделась. На улице давно стемнело, никто не бродил по дорогам, одиноко раскачивалась пара фонарей на перекрестке неподалеку, да в окнах там и сям мерцали свечи.
Но будто какая сила заставила голову повернуться влево, вглубь темнеющей улицы, уходящей к городским воротам, а оттуда — к лесу. Из тени вышел мужчина, и Айрис вздрогнула. Брен!