— Ты новенький?! — к Игорю обратилась лесбиянка с радужными сиськами.
— Нет, я старенький! — ответил, перекрикивая общий гвалт.
— А я тебя первый раз вижу!
— Я тебя тоже!
— Меня зовут Настя! Я люблю Лену!
— Супер! А я люблю музыку!
— Кого ты любишь?!
— МУ-ЗЫ-КУ! — проорал радостно, полураздетая Настя захохотала сиськами: «Ах-ха-хах! А какую ты любишь музыку?!»
— Я люблю разную музыку! А ты тоже за разнообразие?! Тебе тоже нужна свобода?!
Он с каждым словом почти попадал в темп музыки в наушниках, приглушённую праздничной радостной содомией на набережной.
— Да! Мне тоже нужна свобода! Ты молодец, что пришёл!
Какой-то мужик в радужном шарфе притиснулся к ним, взял Настю под локоть и провопил:
— Настюха, пошли туда! Там папарацци навалило!
Бедная юная Настенька, Игорь с сожалением проводил взглядом ложбинку на её голой спине. Лет через двадцать она будет ходить, как недолюбленная Лима, и бросаться на всех прохожих со своей собакой. Или не будет…
«Уходи, Настя, не уходи — желанная свобода достанет до ажурных перил над грязной рекой. Мы все будем счастливы и свободны! Грязи в подъезде станет меньше, Ульке повысят пособие, детский сад восстановят, Лиму полюбит настоящий мужик и отравит её собаку; Нинке пришьют ноги, а про заслуги Димы вспомнят. Внимания хватит всем, даже Вовочке в детском приёмнике-распределителе… — с этими мыслями он просунул руку в карманную дырку и дотянулся до устройства на жилете. — Свободы хватит на всех!»
Ментяра с руками-антеннами оказался неподалёку, всего в пяти метрах. Он нашёл Игоря, но всё равно поздно. Игорёчек уже чувствовал запах свободы. В последний раз он поднял вверх руку с табличкой, на которой сияла радуга и свобода. И нажал на «пуск»:
— За новый мир!
Глава 1. Пить надо меньше!
Неизвестный
Кап. Кап. Кап…
Монотонно капала вода. Мозг был настолько отрешённым, что не смог дать оценки — раздражает звук или нет. Сами собой открылись глаза и уставились в незнакомый потолок — однозначно. С чего я вообще решил, что потолок может быть незнакомым? Как будто запоминать потолки — моё хобби. Понадобилась ещё секунда, чтобы проанализировать состояние: голова — не болит, тело — тоже. И только звенящая пустота в мыслях, словно приходится продираться через вязкий туман. Ну же, давай, вспомни, черт тебя дери! Упрямый туман начал превращаться в кисель, давая понять, что так просто из себя не выпустит.
Я застонал от бессилия — и испугался, не услышав собственного стона. Ещё и онемел? «Здо-рово! Ве-ли-ко-леп-но!» — гнусаво пропел в голове знакомый голос. Ух, ты, уже что-то! Значит, не до чёртиков допился, вылечить можно.