– Похожа, – улыбнулась малышка и вытерла рукавом своего грязного платья нос.
– Что еще сказала бабушка Лора? – горько усмехнувшись спросила я.
– Она сказала, что твое призвание думать о нас, а не о себе, – девочка восхищенно посмотрела на меня и села на кучку грязной соломы, прижимая к себе свою куклу.
– Ну почему так? – прошептала я себе под нос и заплакала.
Улегшись на солому, я свернулась калачиком и, обхватив колени руками, закрыла глаза и уснула, то и дело ежась от холода, исходящего от каменного пола.
Проснулась я от крика, который прорезал каменные своды темницы. Быстро открыв глаза, я поняла, что наступил уже вечер. Затем вскочила, быстро подбежала к решетке и с ужасом уставилась на картину, которой боялась больше всего. Дэррэк, вытащив Клариссу из камеры, волок ее, отбивающуюся что есть мочи, наверх по ступеням к выходу из подземелья. В какой-то момент ему надоело ее сопротивление и он, отвесив ей пощечину, опрокинул ее в бессознательное состояние, затем взвалил на плечо и понес к двери.
– Оставь ее в покое, – закричала я. – Чертов гад! Оставь ее!
Ведьмак, совершенно не обращая на мои крики внимание, открыл дверь и спустя мгновение скрылся за ней, а через несколько минут в подземелье спустились еще несколько темных воинов и выбрав из астрадарцев троих представителей разных кланов светлых потащили их так же наверх. Все затихли, с ужасом переглядываясь и пытаясь понять, что произойдет дальше. Но когда на улице послышались приглушенные крики тех, кого вывели несколько минут назад, то все поняли, что Вольфганг оставил идею мирного разрешения конфликта и решил идти тем путем, который диктовала его сущность.
В темнице началась паника. Крики и плач прорезали недавнюю тишину и я, с ужасом наблюдая за всем этим, судорожно ухватилась за прутья решетки, зло глядя перед собой. Спустя пару часов такого страшного хаоса, двери темницы открылись и на пороге появился Вольфганг. Спустившись по ступеням, он прошел через все помещение и остановился передо мной. Я же даже не отпрянула от решетки и все так же стояла, ухватившись за ее прутья, с ненавистью глядя на верховного. Вольф положил свои ладони поверх моих и сказал хриплым голосом:
– Чертова светлая ведьма. Ты у меня из головы не идешь после того, как я поимел тебя. И это уже не Диана, это ты, ведьма ковена Восхода. Это ты запустила в меня свой яд, – он прижался ко мне своим лбом.
– Ты пьян, – презрительно сказала я, ощутив запах вина, исходящий от него.
– Да, я пьян. Я столько выпил, что и лошадь уже свалилась бы от такого количества. Но и это вино не заглушает те мысли, которые возникают у меня в голове, зная, что ты совсем рядом, – он провел ладонью по моей талии, пытаясь притянуть ближе к себе.