Я коротко выдохнул и дотронулся до внутреннего источника Саррена, щедро зачерпывая из него силу, а затем стал плести вязь сильнейшего из известных поискового заклинания, вплетая в него параметры своего тела и души Саррена.
По правде говоря, в том, что это сработает, не было ни малейшей уверенности, но я не мог принимать серьёзные решения относительно наших же жизней, даже не попробовав.
Слова лились легко, соединяясь с невидимыми символами. По тонким нитям-каналам текла сила, напитывая замысловатый рисунок. Закончив плетение, я стряхнул его с пальцев и до хруста сжал челюсть, чувствуя, как оно разом вытянуло из меня практически весь резерв.
Взмокшие пряди липли ко лбу и лезли в глаза, по спине, пропитывая рубашку, стекал холодный пот, но я упрямо держал перед внутренним взглядом карту Эрртанжа, ожидая увидеть вспыхнувший на ней маяк и одновременно страшась этого.
Я не знал, сколько так простоял, подпитывая заклинание снова и снова. Лишь когда колени подогнулись, а из носа тонким ручейком потекла кровь, я сдался, признавая, что ни друга, ни моего тела больше нет в этом мире.
А значит… Мне всё же нужно привыкать к тому, что я - лорд Саррен Вуар, будущий граф Аристес, Ищейка Департамента Магического Контроля и "счастливый" жених девушки, которую "сам" же пытался убить. Твою ж мать!
***
Утро для меня началось слишком рано. После вчерашнего ритуала, высосавшего почти весь резерв, я чувствовал себя разбитым кувшином, склеенным по кусочкам криворуким пьяным гончаром. В голове тупо пульсировала боль, а настроение замерло на отрицательной отметке. Держаться на ногах помогала только злость - на обстоятельства, на сглупившего Саррена и на самого себя, не сумевшего предвидеть такие масштабные неприятности и изменить ход событий.
Сопровождение, которое прислал за мной Его Величество, тоже доброжелательностью не отличалось, поэтому на аудиенцию я прибыл в состоянии холодной ярости, окружённый высокомерными засранцами, демонстрирующими собственное превосходство и неодобрение.
Оказавшись в кабинете правителя, я поклонился и остановился в двух шагах от дорогого стола из белого чейрского дерева, который был завален стопками бумаг и важных документов. Тяжёлые бархатные шторы были раздвинуты, поэтому яркий утренний свет лился из-за спины Его Величества, слегка ослепляя его посетителей, зато его самого оставляя в тени.
Впрочем, мне не нужно было смотреть на этого мужчину, чтобы видеть его черты, подёрнутые скорбной маской чрезмерных возлияний и разгульной жизни, которую вели он сам и его приближённые, пока министры и Департаменты разбирались с проблемами Арандона.