— Других ощущений нет, — поставила я точку, пожелав мнимому пациенту как можно скорее оказаться на операционном столе. Потому как подобная совокупность ощущений вполне могла соответствовать перитониту с начавшимся некрозом тканей в месте перфорации.
Целитель, конечно, в таких случаях тоже способен помочь, но только продержаться до оказания хирургической помощи. Это вам не прирастить отрезанный палец, что для хорошего специалиста нашего профиля не составляло особой проблемы, тут требуется санация иного рода.
— Вы уверены? — чуть наклонив голову, посмотрел Иван Васильевич на меня снизу вверх.
От такого взгляда любой бы засомневался в собственно ответе, я исключением не стала. Еще раз прислушалась к собственным ощущениям…
— Да, уверена, — твердо произнесла я, понимая умом, что это всего лишь еще одна проверка, но продолжая волноваться. — Тепло между сильным и очень сильным, ближе к сильному, и колючий холод слабой интенсивности.
— Ну что ж, садитесь, — забирая камень, недовольно протянул Иван Васильевич.
Я напряглась… нет, ошибиться не могла — отец натаскивал меня на ощущения, как натаскивают на запахи борзую, но кто его знал. В жизни случалось всякое.
— А что нам скажет на это счет господин Бабичев? — Иван Васильевич переложил камень на соседний стол, за которым как раз и сидел Виктор.
Сказать Виктор ничего не успел. По ушам «ударл» сигнал «Внимание», затем на выданном пару дней назад браслете замигали красным цифры «двадцать четыре», а по вещательной сети Академии разнесся голос ректора:
— Внимание, ЧС! Всем внештатным целителям МЧС немедленно пройти в аудиторию триста один. Всем целителям, приписанным к медицинским учреждениям, собраться в холле второго корпуса. Всем, не занятым в оказании помощи в условиях ЧС, до особого распоряжения оставаться в аудиториях и классах Академии. Повторяю…
Первая реакция — непонимание и растерянность. Потом мысль о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Как рассказывала Людмила Викторовна, при ЧС внештатных целителей привлекали чаще всего группами, начиная с более опытных, в которые входили студенты четвертого, выпускного курса.
А тут всех, да еще и поднимают целителей…
Взрыв? Железнодорожная авария или крушение самолета? Обрушение здания? Крупный пожар? Химическое отравление?
— Аня, Саша… — сбил меня с мыслей голос Ивана Струпынина.
Этого хватило, чтобы я подскочила, быстро сбросила в сумку учебник и рабочую тетрадь и, не пропустив хмурого взгляда Ивана Васильевича, наблюдавшего за нашими сборами, бросилась к выходу.
В коридоре пусто не было. Хлопали двери, из них выбегали люди, осматривались, словно ища ответ на тот же вопрос, который задавала себе и я. Что могло случиться, чтобы привлекли всех?!