И ведь не было особых причин…
Причин действительно не было. Ту ситуацию я отпустила, признав, что разбираться с родственниками должен отец, а не я.
— Еще одна жертва вседозволенности, — поморщилась она. — Саш, ты извини, но вспоминать об этом прошлом мне не хочется, так что поверь на слово: на этой барышне уже давно пробы ставить негде.
Она помолчала. Выбросив опустевшую веточку, взяла другую.
И все так неторопливо, размеренно…
И опять, заговорила она неожиданно. Словно, наконец, собралась с духом:
— Я их заметила случайно, но момент оказался подходящим. Витька как раз передавал ей конверт. Та открыла, пальцами перебрала содержимое и, закрыв его, убрала в сумочку.
— Деньги? — предположила я самое очевидное.
— Думаю, да, — кивнув, согласилась Аня. — А на следующий день на тебя напали.
— А если совпадение? — не слишком-то веря самой себе, возразила я.
— Может и совпадение, — пожала она плечом. — Но я…
Про блюдо на коленях я вспомнила в последний момент, а то бы все оказалось на полу. Переставила его на стол, уже поднимаясь.
— Шунь? — попыталась поймать меня за руку Анна.
Я была быстрее. Вытащив телефон из кармана джинсов, отошла в сторону.
Сердце гулко билось о ребра. Воздух стал вязким, не давая нормально вздохнуть. А перед глазами повисла серая пелена, уродуя все вокруг.
Что со мной творилось, я понимала, но…
— Сашка? — Анна встала рядом, загородив меня собой.
— Подожди… — облизнула я вмиг ставшие сухими губы, мысленно перебирая тех, чью близкую смерть могла почувствовать так ярко.
Отец?
Нет, с ним было все в порядке. Не без тревоги, но та ниточка, что нас связывала, продолжала быть теплой, уверяя, что он жив и здоров.
Реваз?
За этого я почти не беспокоилась. Уж кто-то, а он из любой ситуации выкрутится.
Андрей?
И здесь «нет» было однозначным. Да, напряжен, но для него это нормальное состояние.
Профессор? Людмила Викторовна? Яна?
Номер Андрея я набрала, уже с трудом себя контролируя. Если я была права…
— Саша? — вопреки опасениям, крестный ответил крестный. Включил видеорежим.
Для понимания, что со мной происходило, ему хватило мгновения:
— Кто? — жестко потребовал он, возвращая меня не только в реальность, но и в то состояние, когда сначала делаешь то, что должен, и лишь потом позволяешь себе скатиться в рефлексии.
— Дядька Прохор! — сглотнув, насколько возможно твердо произнесла я. — Жив, но…
Все было очень плохо, но…
Надежда она такая. В нее веришь до последнего.
* * *
В военный госпиталь, куда доставили дядьку Прохора, меня отвезли Сашка Трубецкой и Игорь.
Тезка сидел за рулем, Игорь рядом со мной. Держал за руку, помогая не сорваться.